Убить генерала - Михаил Нестеров Страница 8

— Ну... Не знаю. Звонок бы не сработал, наверное.

Маша постучала в косяк двери:

— Тук-тук. Можно войти?

— Да, заходи, — «среагировав на импульс», Виктор перешел на «ты». — Извини.

— Вас ровно пятнадцать человек? — Мария шагнула в узкую, как вольера, прихожую. — Вместе с родителями?

— Да, точно. Ты — шестнадцатая. Дом сразу нашла, не плутала?

— Да нет. Как вышла из метро, так и поперла прямо.

— Пыль с босоножек смахнула в подъезде?

— О, какие у нас острые глаза... И к тому же красивые.

...Способен долго и непринужденно поддерживать разговор общими фразами, порой обнаруживает свои речевые находки и тем самым располагает к себе собеседника. Умеет слушать, но никогда не вступает в спор, даже если знает тему лучше, чем его собеседник. Смел, решителен. Идеально подходит для работы в паре. Благодаря чему получил в середине курса кличку Близнец.

Пока Маша ступала по линолеуму в прихожей, успела услышать чей-то хмельной голос: «Штрафную!» И представила себе огромный граненый стакан с водкой. Пусть не стакан водки, но приличный фужер красного вина ей поднесли сразу. Кто-то уступил ей место и по-свойски сказал: «Садись сюда». Она села, ощутив через невесомую ткань платья нагретое сиденье жесткого стула. Ей показалось, что все парни, собравшиеся за столом, только что дембельнулись, все были одинаково хмельны, одинаково одеты. Каждый пыхал жаром и мысленно раздевал гостью. А их подруги, как шашки, уже были наголо, сверкали на гостью, начавшую свое восхождение с модели, завистливыми взглядами.

Конечно, все было не так. Мария искала разницу между ее миром и тем, что заняли эти люди, и пока что не находила ее. Насильно заставила себя представить следующую картину: все пятнадцать человек выходят из подъезда проводить ее, видят машину, которая еще не вошла в серийное производство, хором спрашивают: «Твоя?», хмыкают и отворачиваются.

Нет, все не так. Похоже, зависти — даже к ее роскошному платью, цацкам с бриллиантами, к ее фигуре, доведенной до совершенства на спортивных тренажерах у Слуцкер и Краг-Тимгрен — у них не было. Чтобы она появилась, им нужно растолковать, что к чему, заставить поверить в это.

В голове вдруг всплыло старомодное слово, его наверняка не произносил никто из этой шумной компании: ровня. До некоторой степени обидное.

Поняла другое — другого мира как раз и не существует. Мир один, но у него есть свои окраины-задворки. Поняла, что после этой вечеринки-полдника ничто не сдвинется в ее мозгах. Ничего подобного. Просто она на других людей посмотрела. У них свои взгляды на жизнь, у нее свои. Но в одном они похожи: у каждого из них было столько денег, что никому не нужно думать о завтрашнем дне. Дело в кошельке, а не в его размере.

Все, что она хотела увидеть, увидела. Услышала. Попробовала: красное вино оказалось с каким-то терпким вкусом, словно отжимали его не из винограда, а из черенков лозы. Высказалась: по просьбе «трудящихся» произнесла тост: «За дембель!» Удивилась: «Что, у тебя еще и день рождения сегодня? Ну тогда за здоровье твоих родителей!» Огляделась, найдя лет сорока пяти притихшую пару, которая смотрела на нее как на инопланетянку неопределенного возраста — лет на пятнадцать младше их и лет на пять старше их сына. Попрощалась:

— Я на минутку забежала, только поздравить. Подарок за мной. Витя, проводи меня. — И чуть громче: — Всем спасибо! (А прозвучало: «Все свободны!») Было приятно пообщаться.

Пора придержаться выбранного раз и навсегда курса: начинать с того, что все забывать, что делала раньше, игнорировать все, что уже существует.

— Не обиделся? — спросила она у Виктора, спускаясь по лестнице.

— Да нет, все нормально.

— Позвони мне, если будет желание. — Девушка вынула из сумочки визитную карточку. На асфальт упала другая — сероватая и строгая. Близнец поднял ее и пробежал глазами: Москва, Старая пл., 4. Тел. (095) 2068911. Корсаков Дмитрий Николаевич. Мысленно присвистнул: Кремлевский адресок-то.

— Знакомый? — спросил он, возвращая визитку Корсакова. — Из администрации?

— Полковник из Кремлевского полка, — нехотя пояснила девушка. — Вообще-то им визитки не положены — это кич, но Корсаков отвечает за связи с прессой, размещает гостей в резиденциях. Если гости — иностранцы, то отвечает на вопросы аккредитованных с ними журналистов. Тот еще черт, охранника мне порекомендовал, ждет, когда я на спину перевернусь. — Она постучала ногтем по своей визитке: — Разберешься, что к чему: здесь и домашний и рабочий телефоны. Будешь звонить на рабочий, назови меня по имени-отчеству, иначе секретарша трубку положит. Видишь какой номер, — не без гордости заявила Мария, — 555-01-23. Кучу бабок за него выложила.

— Своя фирма?

— Да. И своя торговая марка: M&D. Слышал? «Зачем я спросила? Если и слышал, то нечто созвучное: „эмэндемс“. Тают во рту, но не в руках».

— Дальше не провожай, у меня за углом машина. Удачи тебе, Витька-дембель.

Девушка протянула ему руку.

Близнец нежно пожал ее и сказал:

— Ты красивая.

Андеграунд...

Нужно долго смотреть на него, но не для того, чтобы разглядеть, запомнить, а дать посмотреть и запомнить себя, каждую черту. Чтобы он долго вспоминал взлет и падение ее ресниц, улыбку, идеальную белизну зубов, нежную смуглую кожу, легкое дыхание.

— Ладно, проводи меня, красивую, до машины. Возьми меня под руку, а то я шпильки сломаю на ваших колдобинах.

Витька сделал больше — обнял девушку за талию и, прижимая к себе, перенес через лужицу. Потом отпустил. «Грубовато, но не дико», — констатировала слегка обалдевшая Мария. И вообще эта выходка Виктора ей понравилась. Отчего-то сравнила его с мустангером Джеральдом из «Всадника без головы».

— Я вижу, ты парень не робкий.

— Чего это мне робеть? Но для тебя могу покраснеть. Пылающие уши — это мой коронный номер. Когда спички кончаются, все ко мне идут.

Мария рассмеялась.

— Ты где служил-то?

— В спецназе.

— Круто... Десантник, значит.

— Да нет, я в антитеррористическом взводе службу проходил.

— Террористов видел, да? Если не хочешь, не отвечай. Извини, машина двухместная, а то бы прокатила тебя с ветерком. — Она заняла место в машине и положила локоть на опущенное стекло. — Олег в ванной был, когда ты позвонил.

— Не извиняйся за него.

— Ну ты и сказанул! Я за себя-то никогда не извиняюсь. Ладно, поеду на работу, у меня через неделю показ коллекции одежды в ГУМе, надо готовиться.

— Что шьешь?

— Да всякую фигню для политических королей и их сосок. Ты на это даже не посмотришь.