Игрушка из Хиросимы - Максим Шахов Страница 8

— Это было непростое решение. В прошлый раз, когда мы беседовали с Юрой по телефону, он сказал, что ушел на пенсию, но я ему не поверила. Такие люди остаются в строю до конца жизни. Служат своему государству, как верные псы. А тут были затронуты интересы России, вот я и решила, что Юра захочет во всем разобраться.

— Почему интересы России?

— Ну как же? — удивилась Мизуки. — Кое-кто обвиняет русских во взрыве на моей фабрике. Разве вы не знали?

— Знал, — буркнул Бондарев, сердясь на себя за рассеянность.

— Честно говоря, я надеялась, что Юра приедет сам.

«Ага, больше полковнику Боровому делать нечего, как навещать подруг своей бурной молодости!»

— Извините, что разочаровал вас, — бросил Бондарев.

— Вы меня неправильно поняли, — покраснела японка.

— Хватит об этом. Давайте о деле.

Тогда Мизуки поведала, что инженеры ее компании запустили в производство серию дедов-морозов, рассчитанных для огромного рынка России и разговаривающих по-русски. Кроме того, они умеют загадывать загадки, рассказывать сказки, шутить, ходить, танцевать и многое другое. Эти игрушечные роботы должны были прийтись по вкусу не только детям, но и их родителям, как это было в Америке, куда компания поставила более десяти миллионов санта-клаусов. Они способны быть друзьями, учителями, механическими слугами. Огромное количество функций делает их незаменимыми.

— И сколько же стоит это чудо техники? — поинтересовался Бондарев.

— Мы еще не подсчитали окончательно, но игрушка не будет слишком дорогой.

— И какой-то русский бизнесмен, выпускающий обычных ватных дедов-морозов и снегурочек, решил уничтожить вас? У вас есть какие-нибудь факты?

— Так полагает мой управляющий, Хато Харакумо, — нахмурившись, сказала Мизуки. — Он повсюду твердит об этом. И я опасаюсь, что, если по городу поползут слухи, это может испортить отношения между нами и вами.

— Вами и мной? — переспросил Бондарев.

Хихикнув, Мизуки покачала головой:

— Между Россией и Японией.

— Ну, по-моему, нынешние отношения трудно чем-то испортить.

— Если у нас начнутся антироссийские демонстрации, Кремль в отместку заставит ваших бизнесменов расторгнуть со мной контракты. И куда я тогда дену дедов-морозов?

Бондарев хмыкнул, глядя на собеседницу. Похоже, при своей красоте и прочих достоинствах она не слишком блистала умом. Как можно было поверить в этот бред про российских конкурентов, подсылающих террористов в Японию? Про Кремль, управляющий игрушечными бизнесменами?

— Все это чушь, — заявил он. — Полная ерунда. Какой достоверной информацией обладает ваш Хато Харакумо? Он что, видел русских на фабрике? А вы рассматривали другие версии?

— Нет, — тихо произнесла Мизуки. — Мне достаточно того, что говорит мой управляющий. Он очень компетентный и уважаемый человек.

Ну да, японцы всегда преклоняются перед авторитетами. Такой же древний обычай, как продавать собственных дочерей. Или тут кроется нечто иное?

— Скажите, Мизуки, — заговорил Бондарев, наблюдая за тем, как возрастает нервозность его собеседницы, — что вам известно об организации, именующей себя «Хозяевами»?

Ее молочно-белая кожа сделалась еще белее. Пальцы впились в колени. Голова наклонилась, предоставив заколке-бабочке искриться и сверкать изумрудными лучами.

— Горе мне! — прошептала она трагическим тоном. — Я ведь чувствовала, что не следует звонить Юрию.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Бондарев.

Она подняла на него глаза, переполненные слезами.

— Я имею в виду, что своим звонком я подписала себе смертный приговор. И вы, Константин, станете причиной моей смерти.