«...И ад следовал за ним» - Стивен Хантер Страница 8

С этими словами Сэм встал и, даже не оглянувшись, вышел из кабинета.

* * *

Некоторое время они ехали молча. Эдди почувствовал, что у Сэма испортилось настроение.

— Сэр, какие будут указания? Я готов отвезти вас куда угодно.

— Полагаю, нам нужно найти набережную, портовый район или что-нибудь в таком духе. Мне необходимо нанять лодку, и, видимо, я должен буду заниматься этим сам.

— Да, сэр. Я попробую отыскать то, что вам нужно. Можете не беспокоиться.

Как оказалось, весь водный транспорт самой Паскагулы был ориентирован на глубоководный залив; Сэму же был нужен маленький город-спутник Мосс-Пойнт, расположенный в нескольких милях вверх по течению, откуда легкие лодки уходили на север, в заболоченные протоки.

Наконец после многочисленных остановок и расспросов Эдди удалось отыскать старый причал. У самой воды стояла покосившаяся лачуга. На волнах качались, натыкаясь друг на друга, привязанные к пристани лодки, ни одна из которых не произвела на Сэма приятного впечатления. Сам он плыл в Англию на океанском лайнере «Куин Элизабет», а Ла-Манш пересекал на десантном судне в день высадки союзных войск в Нормандии. Даже когда судно, подойдя к берегу, куда Сэму предстояло высадиться со своей батареей из шести 105-миллиметровых гаубиц, попало под огонь, Сэм чувствовал себя более уютно, чем при виде этой деревянной флотилии, гниющей под солнцем.

Все рыбацкие посудины были похожи одна на другую: двигатель на корме, низкая рубка на носу, удобства минимальные или отсутствуют вообще.

Вывеска извещала: «РЫБНАЯ ЛОВЛЯ».

Именно этим ремеслом и веяло от всего этого места: повсюду мотки лески, развешанные для просушки сети, песок усыпан вскрытыми панцирями крабов и рыбьими скелетами. Низко в небе кружило несколько чаек, высматривающих, где бы урвать кусок свежей рыбы или хлеба, но остальные птицы сидели на парапете пристани, неподвижные, словно стервятники.

Войдя в лачугу, Сэм застал внутри старого моряка с выцветшими глазами и лицом, похожим на сморщенный чернослив.

— Добрый день, — поздоровался Сэм.

Ответом ему был лишь тупой взгляд.

— Я бы хотел нанять лодку, — помолчав, продолжил Сэм.

— Вы одеты не для рыбалки.

— Я и не собираюсь ловить рыбу.

— Просто хотите покататься? Полюбоваться здешними местами?

— Нет, сэр. Я хочу подняться вверх по реке до города, который называется Фивы.

— Фивы. Туда не ходит никто, кроме тюремного судна раз в неделю.

— Оно возьмет меня на борт? Я могу заплатить.

— Маловероятно. Тамошние ребята относятся к чужакам холодно. У них там все очень строго. А что у вас за дело в Фивах?

— Это конфиденциально.

— Не хотите говорить, да?

— Слушайте, я никому ничего не должен отвечать, правильно? Просто помогите мне найти лодку, которая отвезет меня вверх по реке. Это ведь ваша работа, так? Вы здесь хозяин? Вижу, у вас в Миссисипи принято вместо дела валяться на солнцепеке.

— Ого, вы уже начинаете ругаться, да? Судя по вашему говору, вы нездешний. Так вот, сэр, я могу предложить вам лодку и человека, чтобы подняться в протоки за большой зубаткой или окунем; я знаю людей, которые выведут вас далеко в залив, где резвятся пеламиды, и, может быть, вы подцепите одну из них на крючок и потом с гордостью повесите на стене своего дома. Быть может, вы просто хотите полежать на солнцепеке, потягивая ледяной коктейль и наслаждаясь тем, как солнце делает ваше бледное лицо чуть темнее. Но здесь никто не согласится вести вас протоками до реки Яксахатчи, а затем вверх по течению до Фив. Там нет никого, кроме черномазых ниггеров, которые сожрут вам печень, даже не отделив ее от селезенки, и при этом будут улыбаться и учтиво величать вас «сэром». А уж если хотя бы один черномазый вас куснет, до захода солнца вы будете трупом — это так же точно, как то, что у нас зимой не бывает снега.

— Я хорошо заплачу.

— Ни один здешний лодочник не повезет вас в Фивы, сэр. Даже не надейтесь.

— Проклятие, в этом чертовом городе никто не занимается тем, чем должен. Откуда в вас такое упрямство? Оно у вас врожденное или вас этому учат? Почему повсюду в Миссисипи я встречаю такую тупость?

— Сэр, я не потерплю, чтобы название нашего штата склоняли на все лады.

Вопреки своим убеждениям Сэм едва не взорвался, но старый хрыч упрямо таращился на него, уверенный в своей правоте, и Сэм в конце концов решил, что, накричав на беззубого старикашку, он не добьется ровным счетом ничего — даже простого удовольствия увидеть смущение старого дурака.

Молча развернувшись, Сэм направился назад к машине.

— Неудача, сэр?

— Абсолютная. Похоже, уроженцы Миссисипи — люди другой породы.

— Это точно. Должно быть, все дело в болотной воде, которую они пьют, и в кукурузном виски. От этого они становятся упрямыми и тупыми.

— Ладно, Эдди, поезжай вперед. Держись берега протоки. Быть может, я что-нибудь увижу.

Сверкающий хромом «кадиллак» медленно покатился мимо ютящихся вдоль берега реки лачуг, мимо остовов сгнивших лодок, качающихся в воде у подточенных непогодой причалов. В небе кружили и кувыркались чайки, немилосердно пекло раскаленное солнце. Сэм вскоре забыл о том, что находится в Америке. Казалось, он очутился в какой-то чужой стране, особенно когда цвет кожи всех встречных стал черным. Грязные, оборванные ребятишки бежали рядом с большим, медленно ползущим автомобилем, выпрашивая деньги. Сэм знал, что если даст им хотя бы один цент, они не отстанут от него до тех пор, пока он не отдаст им все, поэтому держал свой кошелек закрытым.

Затем кончились даже негры, и они с Эдди остались совсем одни. Растрескавшийся асфальт уступил место укатанной колее, река скрылась за тростниковыми зарослями, и все предприятие стало казаться бесполезным.

Эдди первым увидел дорогу.

— Готов поспорить, там кто-то живет, — сказал он. — Точно, кто-то живет.

— В таком случае сворачивай. Возможно, у этого человека есть лодка.

В конце концов дорога действительно привела к убогому домишке, кое-как слепленному из выброшенных или выловленных из реки материалов. Крыша крыта рваным рубероидом, повсюду старые покрышки. На кирпичах стоял без колес остов седана «нэшвилл» образца тридцатых годов. Все вокруг было, словно щебнем, усыпано сотнями тысяч ракушек. В целом здесь царили нищета и грязь, однако в нескольких футах от берега на бурой воде покачивалась лодка.

— Добрый день! — окликнул Сэм. — Есть здесь кто живой?

Через какое-то время из домика выглянула старуха. Окинув взглядом мужчину в костюме, сидящего в большом черном «кадиллаке», она исторгла из легких комок липкой слизи и выплюнула его из беззубого рта через растянутые в гротескной гримасе зубы. Пролетев подобно снаряду из 105-миллиметровой гаубицы Сэма, плевок оставил маленькую воронку на пыльной земле, усыпанной ракушками.