Разбой в крови у нас - Сергей Зверев Страница 8

Ее интерес не прошел незамеченным – бабы поглядывали на гостью с явным подозрением, и офицерская вдова поспешно сделала вид, что направляется к реке.

* * *

Ближе к вечеру Катерина почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выйти во двор. К ней возвращались силы, а к ее матери хорошее расположение духа. Уже завтра они покинут это странное место и отправятся дальше на запад.

В поясе платья вдовы были зашиты несколько крупных ассигнаций, и в первом же уездном городке она надеялась снять карету или повозку до самой Казани.

Наблюдая издали за тем, как Катерина болтает с Захаром, она только качала головой. Бедная девочка так рада, что хворь отступила! Она совсем перестала опасаться или смущаться своего нового попутчика. Это не слишком хорошо для нее…

Башмакова решила было подойти и вмешаться, но на середине дороги остановилась.

Из маленького амбара снова раздались непонятные звуки. На этот раз казалось, что внутри что-то глухо позвякивает. Этот странный сарайчик будто приглашал ее разгадать его тайну.

Вдова не удержалась и, внимательно прислушиваясь, подошла ближе. Тишина длилась недолго. Снова что-то зазвенело, а потом прошуршало.

Заинтригованная и немного испуганная вдова решительно взялась за щеколду. Чуть приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. Но царившая там темнота не позволяла ничего рассмотреть. Тогда любопытная вдова приоткрыла дверь еще шире и в следующее мгновение была сбита с ног выскочившим на свободу белоснежным барашком. Тот с радостным блеянием помчался к воротам.

А плюхнувшаяся на землю барыня сумела наконец увидеть то, что находилось внутри амбара.

В центре стоял высокий чурбан, на котором, как ей показалось, сидела небольшая кукла. Она была одета в многочисленные мужские рубахи, а на месте головы торчали оперения стрел. По стенам висели и стояли фигурки разных животных и птиц, отлитые из железа и бронзы. Все это венчало деревянное крашеное распятие, висящее под потолком.

Пока Башмакова беспомощно таращилась на открывшееся ей святилище, на шум выбежали зырянские женщины и увидели распахнутую настежь дверь амбара и сбежавшего жертвенного барашка. Картина произошедшего привела их в не меньший ужас, чем вдову вид святилища.

Дверь тут же снова захлопнули и всем двором принялись ловить верткого барашка. На крики и беготню начали сходиться зыряне из соседних дворов – собиралась толпа. Однако, когда барашек был пойман и суматоха улеглась, они не разошлись. Кто-то побежал за Проклом.

Вдова заметила, что на нее теперь смотрят неприязненно и стараются обходить издали. Окончательно поняв, что люди расходиться не будут, Башмакова почувствовала первый укол страха.

Женщины встали плотным кольцом вокруг дома, будто преграждая вход туда недавней гостье, а дети возбужденно перешептывались. Вдове захотелось куда-нибудь спрятаться, когда она оказалась одна напротив этой толпы.

Положение немного улучшили ее спутники, подошедшие вместе с Катериной. Они встали рядом, и Анастасия Леонтьевна опустила глаза, чувствуя облегчение и стыд одновременно.

Наконец появился Прокл и, выслушав короткий рассказ Аграфены, быстро решил:

– Ты вела себя непочтительно, барыня. Тебе и твоей родне нельзя теперь оставаться у нас. Старик-ош не простит вам оскорбления. Пусть девушки соберут их вещи, – приказал он Аграфене.

Затем, подойдя к мужчинам, он продолжил уже тише:

– Вы можете остаться, если хотите. Я бы и баб ваших оставил, но люди видят в произошедшем дурной знак. Обычай держать жертвенное животное три дня в доме старика-оша был нарушен. Жертва может стать непригодной, если оскорбление не загладить.

– Что ж ты будешь делать, чтобы оскорбление загладить, мил-человек? – с неподдельным интересом спросил Григорий.

– Лучше вам с этими бабами больше не идти одной дорогой. Наш тун свое дело хорошо знает…

– Я никуда от вас не отойду! – не колеблясь, заявил Захар.

Паломники, ничего друг другу не сказав, переглянулись. Дмитрий начал разворачивать закатанные рукава косоворотки, а Григорий отряхнул пыль со штанов.

– Ну, как знаете. Припасов вам сейчас соберут, – пожал плечами Прокл.

– Да что вы, ей-богу! – Башмакова все же чувствовала себя виноватой за случившееся. – Может, останетесь?

– Я бы остался, если бы совесть потом не замучила, – ответил Печеркин.

Вдова осторожно покосилась на второго паломника, не особенно ожидая от него ответа, и наткнулась на пронизывающий взгляд светло-серых ледышек, поблескивающих весельем.

– Охота посмотреть, что такое нынче туны умеют. А то как сказки это все? Разузнать бы…

– Ты, я смотрю, в святые Стефаны метишь? – не смогла удержаться от колкости вдовица и тут же прикусила себе язык. Но паломник ничуть не смутился.

– Куда мне! – махнул рукой Григорий и лукаво улыбнулся в бороду.

Похоже, он уже не держал на Башмакову обиды. Однако это ее не успокоило, а, наоборот, пугало. Что-то в его улыбке заставило ее поверить в то, что паломник знает о ней больше ее самой. И как тобольскому крестьянину удалось заставить так волноваться вдову кадрового офицера, привыкшую к разговорам с военными больше, чем к беседам в кругу дам?