Повестка зовет на подвиг - Сергей Зверев Страница 8

В центре спрятавшегося в предгорьях небольшого городка Вауплайя сегодня было шумно. Как-никак, базарный день. На главной и единственной площади возвышалась католическая церковь времен испанского владычества, из нее неспешно выходили люди – служба только что закончилась. Среди благопристойных прихожан мелькали оборванцы в живописных лохмотьях. На противоположной от церкви стороне, точнее, на отсеченной главной улицей части площади, раскинулся небольшой, но воистину универсальный рынок. Там можно было найти все, что угодно: от местных фруктов до китайской электроники. Причем за очень небольшие деньги. Поскольку большие деньги у местных жителей не водились. На краю рынка прямо с машин крестьяне продавали плоды своего труда. С одного из грузовичков торговали двое: невысокий пожилой мужчина в сомбреро и девушка лет семнадцати, судя по всему, его дочь. Собственно, всей торговлей занималась девушка: зазывала покупателей, торговалась с ними, вручала купленные фрукты. Отец лишь иногда передавал товар из той части кузова, куда она не могла дотянуться. По большей части он с важным видом молча оглядывался по сторонам. Сегодня здесь было более шумно, чем обычно. Вокруг, не только на рынке, царило радостное возбуждение: бродивший по округе уже не первую неделю слух о том, что в Вауплайе открывается миссия Армии спасения, наконец подтвердился. Чумазые дети, бегавшие среди лотков, с неподдельным восторгом вопили: «Приехали! Приехали!» Уяснив, что за шум поднялся вокруг, дочь, быстро жестикулируя, принялась объяснять отцу, что случилось. Когда тот понял, в чем дело, то заулыбался – благотворительную халяву любят везде, не только в Латинской Америке. Они, как и многие соседи, свернули торговлю – все равно большую часть товара уже продали – и направились на окраину городка. Действительно, на пустыре, недалеко от переходящей в загородную дорогу главной улицы, стояло несколько больших грузовых «Мерседесов», имевших на тентах и дверцах кабин эмблему Армии спасения – ярко-красный геральдический щит с фигурными вырезами по бокам и белой надписью по диагонали. Из грузовиков уже разгружали какие-то коробки, ящики и тюки. Дымились армейские полевые кухни, готовилась благотворительная похлебка, за которой уже строились в очередь бедняки. Чуть в сторонке полным ходом шла такая же бесплатная раздача одежды секонд-хенд, презервативов, шоколадок и всякой мелочи. Всем этим занимались люди в джинсах и майках с той же эмблемой на груди. Все – гринго, большинство – женщины. Были среди них и мужчины, но они в основном занимались разгрузкой и установкой палаток. Похоже, миссия собиралась обосноваться здесь всерьез. Упорядочением всего этого дела верховодила поджарая, как гончая собака, строгая пожилая дама с некрасивым лицом, натуральная грымза. Выделялась она в толпе как своим высоким ростом, так и тем, что практически стояла на одном месте, в отличие от своих людей, сновавших туда-сюда. Тем не менее она успевала следить за всем этим безобразием и своевременно раздавать толковые указания, которые незамедлительно исполнялись. Похоже, грымза знала свое дело. Хаос на пустыре стремительно приобретал все более упорядоченный вид. При этом она успевала заниматься и другими делами. Например, разговаривать по спутниковому телефону или общаться с кем-нибудь из местных. Торговец в сомбреро и его дочь, оставив торговлю на потом, влились в толпу охотников за желанной халявой. Подкрепившись похлебкой, очень даже вкусной (по сравнению с приевшимися бобами почти без соли), они решили еще побродить среди людей, от одной очереди за чем-нибудь дармовым до другой. Вернее, решила дочь, отец лишь не возражал. Число полученных от миссионеров подарков в руках у девушки и старика постепенно росло, заполняя прочные пластиковые пакеты, которые здесь тоже раздавали бесплатно. Оба они довольно улыбались и возвращаться к своему грузовичку не спешили.

Торговец, который помнил о простоте здешних нравов и о том, что в кузове грузовичка еще остался нераспроданный товар, старался все же не терять из виду свою старушку «Тойоту» и не отходил от нее слишком далеко. И вдруг он, высматривая в толпе дочь, увидел грымзу. Что было немудрено, поскольку ее и старика разделяло не больше двадцати шагов. Грымза, повернув к торговцу свой суровый профиль, довольно учтиво беседовала с немолодым смуглым мужчиной в пончо и широкополой шляпе. Хотя мало-мальски внимательный зритель заметил бы, что предложенная собеседником тема даме не слишком интересна. Торговец замер, уставившись на грымзу широко раскрытыми от ужаса глазами. Дама, что-то почувствовав, скользнула по старику в сомбреро ничего не выражающим взглядом, но тот уже наклонился, спрятав лицо под широкими полями своей шляпы. Собеседник грымзы, проследив за ее взглядом, тоже посмотрел сквозь торговца и вернулся к разговору. Едва они отвернулись, старик в сомбреро схватил подошедшую к нему дочь за руку, жестами призывая ее немедленно уехать. Девушка начала возражать. Не для того она сюда пришла, чтобы сразу же возвращаться. Старик, еще ниже натянув сомбреро на глаза, попытался силой дотащить дочь до грузовичка. Но та выскользнула, твердо намереваясь остаться. На них уже начали оглядываться, и торговец вынужден был отступиться. Грымза еще раз взглянула в его сторону, на этот раз с гримасой недовольства. Дочь нырнула в толпу, а торговец, нервно озираясь, вернулся к своей древней «Тойоте». С третьей или четвертой попытки завел мотор и вырулил на дорогу, уходящую из города. Он уже не видел еще одного взгляда грымзы, брошенного вслед его машине. Взгляд был тревожно-озадаченный. Будто она пыталась вспомнить что-то важное и, скорее всего, неприятное, связанное с этим человеком.

Дребезжа и громыхая, грузовичок взбирался на подъем. Мотор надсадно завывал. Словно мечтал уже не о бесполезном ремонте, а о тихом местечке на свалке. Пустые ящики из-под фруктов бодро громыхали в кузове. Впереди уже показался мост, переброшенный через каньон в самом узком его месте. Старик бросил взгляд в сторону горы, зеленой до самой макушки, туда, где шумел невидимый пока водопад. У подножия горы возвышалось приметное двухэтажное здание с башней, окруженное высоким бетонным забором с колючей проволокой поверху. В заборе были видны проломы, как паутиной затянутые все той же колючкой, которая поблескивала на солнце. Рядом с воротами маячила ржавая железная вышка, по всей вероятности, предназначенная для часового, но на ней сейчас никого не было видно. Повинуясь какому-то импульсу, торговец притормозил, вышел из машины и долго смотрел на дом, опершись на теплый капот. В городе, да и окрестных поселках это место уже давно пользовалось дурной славой, и местные жители старались держаться от него подальше. Старик вздрогнул, неслышно шевеля губами, и обернулся назад. Отсюда еще был виден краешек пустыря, облюбованного миссией Армии спасения. Во взгляде его боролись любовь к дочери и плохо скрываемый ужас. Страх победил. Старик неожиданно легко, словно юноша, впрыгнул за руль, захлопнул дверь и нажал на газ. «Тойота» чихнула раз-другой, вздрогнула и, медленно набирая скорость, покатила к мосту.