Зачеркнутому верить - Сергей Самаров Страница 7

– Где она живет, знает, наверное, только ее водитель?

– Я с водителем разговаривал как-то. Водитель сам рассказал, без моих вопросов. Он отвозит ее только до метро. А дальше она сама добирается. Осторожная.

– А ее муж?

– Майор Стукалов? Он у нас в «Секторе» отвечает за общую физическую подготовку. Бывший спортсмен. Мастер спорта международного класса по боевому самбо. Говорят, с ним лучше не связываться в серьезной ситуации. Но я на тренировке по «рукопашке» научился ему противостоять. Он хорошо себя показывает в стандартных ситуациях, когда есть возможность прием или удар провести. А любая нестандартная ситуация его из колеи выбивает – теряется иногда. Например, резкий разрыв дистанции с последующей быстрой атакой. Стукалов вообще быстротой не отличается, слишком тяжелые у него мышцы. Этим грех не воспользоваться, если вдруг придется столкнуться.

– Что-то долго Сережа не летит, – сказал я. – Пора бы уж ему…

– Есть у меня опасения, что он вообще не прилетит. Двигатель откажет.

– Автожир более приспособлен для авторотации, чем вертолет, – подсказал я выход, надел на голову шлем и включил внутреннюю связь. – Сережа! Сережа! Ты где?

Ответом мне была тишина. Наушники не донесли даже дыхания старшего лейтенанта Логунова. Аграриев тоже с вниманием прислушивался к своим наушникам, хотя шлем держал на коленях. Но и его наушники оказались «неразговорчивыми».

– Боюсь, ты прав, – согласился я и выключил свой коммуникатор. Это движение не осталось незамеченным старшим лейтенантом, и Анатолий выключил свой.

– Время вышло, – решил он. – Мой призыв к Логунову, скорее всего, прослушивался. Ему, я думаю, для отвлечения дали приказ расстрелять нас с тобой, если мы каким-то чудом убежим от вертолета. А сами тем временем что-то сотворили с автожиром. Сережа, думаю, приказ принял, хотя исполнять и не думал, но, как нас учили, возражать не стал и сделал вид, что согласился. Но он же главное действующее лицо в уничтожении генерала. Его никак не отпустят. Скорее всего, и не отпустили. Короче, командир… Пора нам отсюда уходить. А то высадят скоро взвод спецназа ФСБ. Да еще в придачу пару взводов спецназа МВД из местных, которые все тропы здесь животом изучали. От этих волков уйти будет трудно. Они не умением, так количеством могут задавить. Как обычно и делают. Двигать будем в сторону Моздока?

– Мы сейчас в Чечне находимся, – задумался я. – Было бы лучше в Махачкалу вернуться, хотя это намного дальше. Я Оглоблину верю. Он сумеет прикрыть и не сдаст… А через Чечню выходить опасно. Здесь слишком много постов, и все они будут предупреждены. Стрелять будут сразу на поражение. Надо подумать. Давай пока просто удалимся отсюда подальше. По дороге уже четыре машины одна за другой проехали. Могли видеть, как вертолет стрелял по вертолету на земле, потом могли видеть, как после нашего выстрела большой вертолет взорвался. Картина, конечно, интересная – не каждый день такое увидишь. Водилы могут ментам на ближайшем посту сообщить, а те по инстанции… И спецназ прилетит сюда. А мне им и сказать нечего. Уходим…

Анатолий вытащил из рюкзака последнюю гранату и зарядил гранатомет. Пустой рюкзак аккуратно сложил и придавил камнем. По большому счету нам не стоило бояться оставлять следы, поскольку обломки двух вертолетов сами место показывают. Тем не менее у Аграриева сработала привычка. И у меня тоже. Я не стал разбирать уже заряженный «Вампир» на две части, а просто положил длинную тубу себе на плечо и понес так. А рюкзак от гранатомета перед этим по примеру Аграриева засунул под камень.

Ушли мы не далеко, чтобы иметь возможность вернуться, если вдруг случится чудо и прилетит старший лейтенант Сережа Логунов. Изначально двинулись в сторону гор. Но чеченские горы сильно отличаются от дагестанских. Здесь только на юге республики настоящие горы, а в центре и на севере отсутствуют большие вершины, сами же горы и даже хребты густо заросли лесом. Мы, как я видел по карте, находились на самой границе горных и степных районов. Но даже те сравнительно невысокие горы, что были здесь, не давали обзора дороги. Требовалось еще какое-то время вести наблюдение, чтобы точно удостовериться в отсутствии автожира.

Наблюдать решили еще в течение часа, хотя время взяли, на мой взгляд, с большим, может быть, даже двойным запасом. Если бы Логунов имел возможность прилететь, он прилетел бы в течение ближайших минут. При этом мы договорились, что первые полчаса я сижу на дереве, потом полчаса проводит там старший лейтенант Аграриев. Осталось только дерево выбрать. Я выбрал старую елку. По елке взбираться чрезвычайно сложно. Ель – дерево с великим множеством ветвей. Но я, помню, читал как-то, что наши предки, новгородские словене, применяли для наблюдений именно ели, винтом срубая часть ветвей, начиная снизу, и делали что-то похожее на винтовую лестницу. Топора для работы у меня не было, но малая саперная лопатка, отточенная так, что позволяла использовать ее вместо бритвы, легко топор заменяла. Да и по весу была такая, что рука не уставала ее держать. Нижнюю часть лесенки мне помогал делать старший лейтенант, поскольку нижние сучья были самыми толстыми и крепкими. Дальше я уже полез сам. Не имея соответствующей сноровки, я все же, размахивая лопаткой, умудрился ни разу не свалиться. Впрочем, это было и не особенно сложно – так много на стволе было ветвей. Гораздо сложнее было бы свалиться. При этом забираться на самый верх я не собирался, потому что там был бы заметен мой силуэт. Я постоянно посматривал, оценивая возможности наблюдения. Одолев две трети ствола, я убедился, что уже могу видеть участок дороги, который меня интересовал, от одного поворота до следующего, и устроился боком на крепкой и гибкой ветке.

Анатолий стоял внизу. Но связь мы договорились не включать, чтобы не давать возможности определить свои координаты. Вообще-то, как нам когда-то доходчиво объясняли, координаты могли показать только планшетники, но никак не коммуникатор, тем не менее, не зная всех возможностей этой техники, мы перестраховались. Ведь нас предупреждали еще при испытании экипировки «Ратник», что прослушать переговоры внутри группы или подразделения невозможно. Тем не менее у Аграриева сложилось впечатление, что полковник Самокатова имела возможность нас прослушивать. И потому мы решили обходиться без электронной связи, обмениваясь только «живыми» словами и знаками. Оба мы не относили себя к болтунам, и потому коротких слов и понятных знаков нам должно было хватить. Тем более от дороги мы отошли километра, пожалуй, на три, и услышать нас оттуда, если там кто-то появится, конечно же, было нельзя. А появиться там какие-то недружественные нам силы должны были обязательно.

И они вскоре появились. Сначала подъехал грузовик и шесть боевых машин пехоты. Я поднял к глазам бинокль и увидел, как на обочину дороги выпрыгивают менты. Их было немногим меньше сотни. Вероятно, три взвода. Спецназ чеченской полиции. Серьезные и недобрые ребята, в свое время уничтожившие немало российских солдат, но потом перешедшие на нашу сторону и теперь уверяющие, что служат России.

Потом послышался звук вертолетного двигателя – одного, второго. В бинокль я рассмотрел два «Ми-8», но это были не стандартные боевые штурмовики, а военно-транспортные машины, хотя и имеющие на подкрылках круглые кассеты с НУРСами. Вертолеты летели не прямо над нами, а в стороне. И посадку совершили рядом с дорогой, недалеко от полностью уже сгоревшего «Bell 407».