Остров террористов - Александр Тамоников Страница 7

— Познакомьтесь, Мартин, это наша с Алексом дочь Анна, — печально вымолвила Эмма. — Сейчас каникулы, а вообще она обучается в престижной школе Хайкли и на следующий год планирует поступать в колледж — мы пока не решили, в какой именно. Будет хорошо учиться — подумаем насчет Оксфорда или Кембриджа…

— Очень приятно, Анна, — вяло улыбнулся Андрей. — Я помню тебя маленькой крошкой, тебе, наверное, не было и шести. После этого, к сожалению, мы больше не виделись. Так сложилась жизнь, Анна, что с твоим папой у нас были не очень хорошие отношения. Пару раз обменивались письмами, однажды я ему звонил… Неудивительно, что он никогда обо мне не рассказывал. К тому же у каждого своя жизнь…

— Разгрызлись? — криво усмехнулась девушка. Она, возможно, почувствовала фальшь, разглядывала самозванца исподлобья, с растущей неприязнью. — Из-за чего — из-за денег? Из-за женщины?

— О, да ты уже взрослая, — оценил Андрей. — Учишься говорить откровенно, без обиняков.

— Анна, перестань, — одернула девочку Эмма. — Что ты себе позволяешь? Как ты разговариваешь со своим родственником? Ты его совсем не знаешь.

— Ты тоже, — отрезала девочка. — А вот папа, кажется, знал… — Она дерзко посмотрела Андрею в глаза. Ох уж этот подростковый максимализм…

— Все в порядке, Эмма, я не в обиде, поскольку заслужил. Слишком поздно понимаем, что наделали в жизни ошибок… Увы, Анна, я действительно твой дальний родственник, старший сын дяди Кельвина, который тоже не очень-то меня признавал (Старший сын — первый блин комом? — мелькнула юмористическая мысль.) Не волнуйся, Анна, я не претендую на ваше имущество — своего хватает.

Некий «дядя Кельвин» действительно в природе существовал (странно англичанину под «легендой» не иметь родню), но давно почил, будучи в неведении о своем лондонском «родственнике». Два его сына (тоже реальные персонажи) также скончались — один в аварии, другой на пожаре.

— Как скажете, мне-то что? — пожала плечами Анна. — Только не надейтесь, что я вас буду называть «дядя Мартин». Вы откуда, кстати?

— Престон, — пояснил Андрей. — Там работаю и живу с семьей.

— А занимаетесь чем?

— Тружусь, так сказать, э-э… в сфере финансовых услуг.

— Понятно, — девушка пренебрежительно вздернула нос и скорчила такую гримасу, словно ей действительно все стало понятно.

— Не обижайтесь на Анну, Мартин, хорошо? — Эмма грустно на него смотрела. — Вы должны понимать, что сейчас с нами всеми происходит…

— Успокойтесь, Эмма, я все понимаю.

— Вы не очень спешили на похороны, — подметила девушка. — На отпевании в церкви вас не было, на церемонию прощания опоздали…

— Каюсь, Анна, раньше не получилось.

— Вы где остановились, Мартин? — спросила вдова.

— О, не волнуйтесь. Это вполне приличный отель на Хьюго-Роуд.

— Знаете, Мартин, я тут подумала… — вдова колебалась. — Мы не будем устраивать пышные поминки, от всего этого так горько… К вечеру соберутся только близкие друзья, будет небольшой поминальный ужин… Как странно, — усмехнулась Эмма. — Мы пригласили именно тех людей, что были у нас в гостях ровно два дня назад… Приходите в семь часов вечера, Мартин, посидите с нами?

— Ну, мама… — как-то обиженно заныла Анна, но вдова ее пихнула в плечо.

— Почему бы нет? — Андрей соорудил располагающую улыбку. — Конечно, Эмма, я подойду. Не волнуйтесь, мой визит не затянется.

Он курил, отойдя к обочине, смотрел, как скорбящие дамы садятся в машину. Водитель захлопнул дверь, побежал на свое место. Рядом с ним пристроилась, бросив искрометный взгляд на Андрея, скуластая женщина. Машина плавно оторвалась от обочины, покатила по дорожке, набирая скорость. Через минуту округа опустела. Подул ветерок, зашевелились ветки кустарника у каменных могил. Прохожих не было, только чья-то сутулая спина исчезала за изгибом аллеи.

— Можешь не вертеться, командир, — раздался в ухе ворчливый голос Веприна. — В округе никого, кроме нас, только мертвые с косами… Ты уже вхож в дом?

— Да, меня пригласили на поминальный ужин, — признался Андрей. — Больше ничего подозрительного не увидели?

— Вроде все тихо. Но знаешь, нам трудно заглянуть в душу каждому прохожему…

— Смолич не вернулся?

— Он уехал десять минут назад, что ты с него хочешь?

— Хорошо, дождитесь его, погуляйте по кладбищу, потом дуйте в офис и там сидите.

— Куда? — не понял Веприн. — А, извини, не сообразил… А ты куда?

— В МИ-6, сдаваться, — пошутил майор Антитеррора.

До вечера майор Корнилов в отрадном одиночестве гулял по городу. Хотелось отвлечься, забыться, прочистить голову, загруженную мусором. Он отогнал «Плимут» на угол Квин-Гейт-Гроув и Скрэндж, поймал старомодный кеб, пятнистый от шашечек, покатил на нем через центр. Пятница, послеобеденное время — Лондон был забит. Он бывал в этом городе несколько раз — это был прекрасный город, если не брать в расчет блочные массивы на окраинах и не всматриваться в лица прохожих. Он высадился у Тауэрского моста, выложив пожилому пакистанцу немалую сумму, пожелал приятного завершения дня. Поглазел на древнюю крепость-музей, величаво возвышающуюся над Темзой, двинулся пешком по набережной. Гудели баржи и пароходы, над городом висела сизая дымка. Вспомнился «Великий смог» 1952 года — когда зловонная смесь тумана и дыма промышленного происхождения из рабочего Ист-Энда накрыла Лондон, как знаменитая «Мгла» Стивена Кинга. Пять дней город пребывал в сумраке. Концентрация в воздухе продуктов горения просто зашкаливала. Дышать было нечем, люди замертво падали на улицах. От ядовитого смога погибли четыре тысячи человек — и это только в первые дни. Потом скончались еще восемь тысяч, множество людей стали инвалидами. Властям пришлось всерьез заняться проблемой, выпустить закон «О чистом воздухе». И все равно зараза присутствовала даже через 65 лет. Смог ощущался — от него не спасали ни парки, ни суровые нормы пресловутого «евростандарта».

Неприятный запах шел и с реки, которая в центре города отнюдь не выглядела кристально чистой. Он вышел на Биворд-стрит, смешался с толпой. Майор российского спецназа выглядел как лондонский денди. Впрочем, это и привлекало к нему внимание. Все суетились, куда-то бежали, а он гулял прогулочным шагом, глазел на достопримечательности. Разношерстная толпа обтекала его, как река скалу. Он шел мимо высоток Сити с его знаменитым «яйцом» — небоскребом «Мэри-Экс», миновал Лондонский мост, Саутвэрк. Прогулялся по аристократической Флит-стрит, красной от двухъярусных автобусов и телефонных будок, выпил кофе в маленьком кафе, украдкой посматривая по сторонам — не приклеилась ли «наружка». Слежки, в первом приближении, не было. Но обязательно появится — вопрос лишь, где, когда и в каком обличии. Он шел мимо Королевского судного двора, Королевского колледжа. Свернул у Трафальгара на помпезную Уайтхолл, с отдельных участков которой просматривался «Лондонский глаз» на другом берегу Темзы — мощное колесо обозрения с прозрачными капсулами-кабинами. Он вышел на гудящую Бердкедж Уолк — в самом сердце британской столицы, — поглазел на башню Биг-Бен, на Вестминстерский дворец, одноименное аббатство. До конца улицы он проехал на кебе, постоял у Букингемского дворца, критично подмечая недочеты охраны. Потом пристроился на лавочку в обширном Грин-парке. Из последнего перетек в Гайд-парк, где, как обычно, митинговали люди, а на лужайках валялась босоногая молодежь, плевать хотевшая на международную политику и место Британии под солнцем…