Придворные отморозки - Александр Тамоников Страница 7

Прибыв в Верхотурск, Малой с Серым поступили, как им и велели: встали на учет, устроились на местный карьер. Большаков, по специальности, сел на бульдозер, Серов оказался в строительной бригаде, где каких-либо особенных профессиональных навыков не требовалось. И наступили рабочие будни.

С утра из общежития — одноэтажного барака, в котором им выделили одну на двоих комнату, где с трудом уместились две узкие кровати, тумбочка и вешалка, — шли на работу. С работы — в общежитие. Работали они в одну смену. Помня строгий наказ деда Ефима, кореша вели себя тихо. Иногда брали бутылку водки да навещали бабку Кульгу — сводницу местного масштаба, которая подгоняла девиц мужикам, чтобы не застоялись. Так изо дня в день проходило время. Заканчивалась вторая неделя их пребывания в Верхотурске. За это время друзья успели получить официальные документы. И казалось, так будет продолжаться еще долго. Из одной зоны Малой с Серым попали в другую, правда, без охраны и проволоки, но положения, по сути, это обстоятельство не меняло. Они не были свободными людьми, и груз постоянного ожидания чего-то неизвестного, но неотвратимого отравлял жизнь похуже иного яда. Быстрее бы началось то, ради чего они тут и остались.

И оно началось! Началось на исходе вторника третьей недели их пребывания на карьере. Тогда Серый с Малым, возвращаясь из столовой, остановились у чайной. Серый предложил:

— Ну что, Малой, врежем по лобастому и к Кульге?

— Врезать-то можно, а вот к бабке чего-то тебя часто стало тянуть. С чего бы это? Вроде и так почти через день ныряем туда. Аль заприметил кого из сучек?

— Ну заприметил! И что? Нормальная деваха, сирота только, вроде тебя. Попала разок на клык по молодости да дурости, тут Кульга и подхватила ее. Ну и пошла Ксюха по рукам — ее Ксенией зовут. А так баба ничего, и побазарить может, и сама красивая, все при ней… Она не виновата, что так-то вот с ней судьба обошлась.

— Серый, — спросил Малой, — ты это серьезно?

— Что серьезно?

— Поверил бляди? А?

— Ну ты за базаром-то следи!

— Не, в натуре поверил? Поверил в то, что эта кукла тебе напела?

— Тебе-то чего?

— Мне чего? Ты че, влюбился, что ли? В шлюху?

— А что, шлюха не баба? Да из некоторых блядей жены знаешь какие выходят? Потому как семьей дорожат и в жизни своей повидали через край.

— Подожди, братан, — продолжал своеобразный допрос Малой, — какая, на хер, жена может быть? Ты забыл, зачем мы здесь?

— Да ничего я не забыл, Малой! — вздохнул Серый. — Все будет как надо! О Ксюхе я на будущее думаю. Если дело выгорит и лаве появятся, не шарахаться же по всему свету до старости лет, чтобы сгнить в конце в камере? Можно и домик свой собственный сообразить где-нибудь в центре. Волки и те в стаи сбиваются, потомство производят, семьи создают.

— Ну-ну, дело твое, конечно, но пока ты эти лаве делать будешь, другие тут будут твою невесту иметь по-всякому. Ништяк! И потом жить с такой? Не знаю, как ты, я не смог бы, как бы ни любил. Скорее убил бы на хрен! — Большаков был категоричен.

— Малой! Кончай базар! Мои дела — это мои дела, договорились?

— Эх, Серый, Серый, черт с тобой, делай что хочешь, лишь бы не во вред делу и себе. Ну че, идем в чипок?

— Пошли! — сразу согласился Серый.

Они зашли в заведение, отчего-то названное «чайной», хотя собственно чая здесь никогда не продавалось. Водка, пиво — да, но не чай! Однако вывеска «Чайная» гордо висела над одноэтажным серым, как и все вокруг, зданием.

Серый занял крайний столик — в углу у окна, Малой принес два стакана по двести граммов водки каждый и тарелку с бутербродами. Вернулся за кружкой, без намека на пену, пива. Отставил ее в сторону.

Бывшие зэки подняли стаканы, с постоянным тостом «за нее…» в два глотка выпили, закусили хлебом с килькой. Серый закурил, Малой взялся за пиво. Тут же смачно выругался:

— Да что за блядство, в натуре? Ну не твою мать?

— Ты че, Малой?

— Не, в натуре, ну можно разбавить пиво, это понятно, каждый хочет копейку сбить, но не до такой же степени? Это же не пиво, — он поднял кружку, — моча ослиная, не иначе!

— Не пей!

— Чегой-то «не пей»? Это не я «не пей» буду. Это буфетчица у меня сейчас, сука, всю бочку заглотит вместе с пробкой, или удавлю овцу облезлую, бля буду!

Малой не на шутку разозлился, а этого допускать никак было нельзя! Он вполне мог разнести этот кабак на щепы вместе с посетителями. Что уж говорить о женщине-буфетчице? Нет, Малого надо было остановить, пока он не пошел вразнос, круша вместе с чипком и все дело, на которое они подписались.

Тут-то к ним и подошел щуплый с виду человек, мастер соседнего участка, Малой и Серый знали его в лицо.

— Чего ругаешься, хлопчик? — обратился он к Большакову.

— Тебе-то чего надо? — огрызнулся Малой.

— Ничего! Вижу, место рядом с вами свободное, вот и решил спросить, не позволите присесть рядом?

— Садись, место не куплено, — все так же грубо ответил Малой.

— Спасибо!

Мастер присел. Кивнул на пивную кружку:

— Насчет пива недовольство проявляете, молодой человек?

— Слушай, мужик! Тебе место нужно было? Место. Получил? Получил! Так сиди, как сидишь, и в чужой базар не впрягайся. Пей, жри, че хочешь делай, но других не замай, мой тебе совет!

— Да! Хреновые мне соседи попались, — продолжал, не обращая внимания на раздраженный тон Малого, мастер, — никакого понятия о вежливости не имеют. К вам, — обратился он к Серому, — мои слова отношения не имеют.