Слепой. Тост за победу - Андрей Воронин Страница 7

Слепой попросил официанта уменьшить звук в телевизоре, заказал кофе, закурил уже не первую за этот день сигарету и пустился в раздумья.

Он снова и снова возвращался к недавней операции, «прокручивая» позавчерашние события как бы в замедленном воспроизведении. Глебу очень хотелось понять, на какой стадии случился прокол.

Успеха эта затея не принесла, хотя он перебрал все мыслимые и немыслимые варианты.

Было очевидно, что Фред улизнул из форта за считанные минуты до начала его штурма. Узнать об операции он мог только из переговоров Сиверова с Москвой. Но для перехвата шифрованных сообщений требовались серьезные технические средства. И, разумеется, нужен был ключ от шифра.

Слепой понимал, что сомалийские пираты — это уже не те дикари, какими они были еще каких-то лет десять назад. Но он сомневался в том, что в их ряды затесались контрразведчики высшего пилотажа.

Когда думать о грустном Глебу надоело, он расплатился с официантом и без особого желания вышел на улицу. Как ему показалось, смог немного развеялся. Но дышать все равно было тяжело.

Путь к стоянке шел мимо станции метро. Небольшая площадка перед ней была наполовину перегорожена строительным забором. На бетоне то и дело попадались афиши с чьим-то портретом. Невольно приглядевшись, Глеб сделал зарубку в памяти, что где-то уже видел этого мужика с гусарскими усиками.

Отгороженный забором пятачок полностью заполняла людская масса. Слепой насилу из нее выбрался, пройдя насквозь. Настроение от этого испытания, конечно же, не улучшилось. А тут и очередной Правдин — на сей раз прямо на столбе, где афиши клеить запрещено.

— Молодой человек, что-то вы неважно выглядите!

— Ч-что-что? — переспросил Слепой, вздрогнув от неожиданности.

Перед ним, откуда ни возьмись, возникла пожилая женщина в старомодном платьице из ситца.

— Судя по вашему взгляду, вам необходима срочная очистка биополя, — сообщила она. — А то оно у вас совсем загрязнилось.

— Биополе… Ах, да… — рассеянно промолвил Сиверов. — Приду домой — и сразу возьмусь за щетку.

Грубить этой интеллигентного вида сумасшедшей совесть ему не позволяла.

— Ничего, думаю, ускоренный курс вам поможет, — бодро продолжала дамочка. — Иван Правдин исправит положение. Приходите во вторник, чтобы записаться. Вот адрес.

В руке Сиверова оказался листочек мелованной бумаги с уже знакомым ему портретом.

— А если вам нужна еще и корректировка кармы, тоже милости просим, — добавила женщина. — Но это уже по средам, в семь вечера. А то я сразу заметила, что ваша сущность под угрозой. И пора избавляться вам от этих внутренних могикан. А то…

— Простите, но никаких могикан у меня не водится, — прервал ее Глеб. — Есть только ацтеки и майя. А также поляне, готы и южноафриканские пигмеи.

Слепой сразу же понял, что шутка была неудачной. Потому что тетушка не поняла, что это шутка.

— А вы знаете, что в пещерах майя были обнаружены надписи на древнерусском языке? — зарядила она. — Еще тринадцать тысяч лет назад, до первой ядерной войны, руссы владели миром…

— Простите, я очень спешу, — Глеб попытался вырваться.

Но не тут-то было. Схватив его за рукав рубашки и глядя прямо в глаза, женщина продолжала:

— Руссы — посланцы великих планет — основали цивилизацию на земле. Это они построили пирамиды, от них пошла китайская культура и Древняя Греция. Но черный Тартар захватил над нею власть. И длилась она больше двух тысяч лет, пока не произошла великая реинкарнация и очеловеченный бог русских Радомир (Христос, кстати, тоже одна из его инкарнаций) снова не воплотился на нашей земле.

— На этой торжественной ноте я хотел бы откланяться, — Слепой все еще держал себя в руках. Хотя уже и с трудом. — Спешу!

— И теперь мы вернем себе нашу законную власть над Вселенной. Ведь у нас есть Великий Учитель — Иван Викторович Правдин. И пусть враги трепещут…

Договорить она не успела. Глеб осторожно оттеснил даму в сторонку и юркнул в узкую лазейку, образовавшуюся в плотной толпе.

— А Сталин был наследником великого Чингисхана… — неслось ему вслед.

Тетушка попыталась было догнать беглеца, но не тут-то было. Людская масса сомкнула ряды. По случаю прибытия очередной электрички метро на пятачке стало многолюдно до невыносимости.

«Хрен знает что! — думал Сиверов, бодро шагая к своей машине и ежеминутно вытирая пот. — Радомир, инкарнация, биополе… Какая-то дикая смесь бульдога с носорогом. Коктейль из простокваши с виски».

Он твердо решил больше об этом не думать. И сейчас же отправиться домой. Плотно закрыть все окна, включить кондиционер, хорошенько выспаться, принять ванну… И ни в коем случае не прикасаться даже к пульту от телевизора.

— В конце концов, я заслужил сегодняшний выходной, — оправдывал он свое поведение. — Не даром ведь говорят: как отдохнешь, так и поработаешь…

В салоне автомобиля температура уже была критической. Но кондиционер, к счастью, отлично справлялся со своими обязанностями. В отличие от дохлого потапчуковского.

Когда машина выезжала из подворотни, навстречу ей вдруг откуда ни возьмись выскочил немолодой мужчина в белой бейсболке. Глеб резко ударил по тормозам, и пешеход отделался легким испугом.

— Наверное, иностранец, — подумал Слепой. И, между прочим, не ошибся.

* * *

Джон Кистофф продолжил движение в направлении Тверской. Смог давал о себе знать, и для того чтобы не зайтись в кашле, приходилось прикрывать лицо платком.

Американец очень жалел, что ему пришлось покинуть уютное кафе «Мой лондонский дедушка». Там было тихо, спокойно, работал кондиционер.

— Да, тридцать лет назад в Москве таких кафешек не было, — отметил он, ускоряя шаг, чтобы не опоздать на встречу.

Действительно, за последние тридцать лет жизнь Белокаменной сильно изменилась. Прямо и не узнать! И несмотря на докучливую суету, да еще и на этот смог, город произвел на Джона самое лучшее впечатление. Не то что в прошлый раз.

В прошлый раз Москва ему, мягко говоря, не глянулась. Именно поэтому Кистофф долго не хотел сюда возвращаться. И если бы не дела, которые требовали его личного участия, никогда бы не отважился на эту поездку. Слишком уж неприятные воспоминания были связаны у него с этим городом.

Двадцатисемилетний Джон приехал в Москву на Олимпиаду. В его кармане было удостоверение спортивного комментатора небольшой газеты из Аризоны, симпатизировавшей социалистическим идеям.

Это было его первое серьезное задание. В силу своей молодости он надеялся одним глотком выпить море и одним махом свернуть гору или, по меньшей мере, перехватить коды шифрования для советского атомохода «Акула».

В первый же день своего пребывания в Москве Джон сделал вид, что переусердствовал во время банкета и заперся в своем интуристовском номере, отказавшись от посещения Большого театра.