Икона для Бешеного - 2 - Виктор Доценко Страница 7

Может, ему предложат акции какой‑нибудь крупной компании?

Или вложиться в какое‑нибудь новое прибыльное дело? Но как оградить себя от возможных ошибок или прямого обмана?

Он хорошо понимал, что совершенно не знает западных правил и законов и его ничего не стоит обвести вокруг пальца. В России он нанимал толковых брокеров, которые покупали акции процветающих компаний, преумножая его капитал. А теперь? Не обдурят ли его западные брокеры? Не обдерут ли его потенциальные западные партнеры как липку?

Эти вопросы преследовали Аристарха днем и ночью, и даже регулярные сексуальные занятия с безотказной Надеждой не отгоняли их на второй план.

Он загнал себя настолько, что даже изменил своему же выработанному правилу — не звонить со случайных номеров в свой швейцарский банк. Порыскав по телефонной книжке своего мобильника, он набрал номер и, назвав пароль, как обычно проверив на сколько увеличился его капитал, попросил подготовить сумму, обозначенную Ринатом для его переброски за границу. Банковский клерк был заметно удивлен, но виду не подал и заверил, что «господин» может не беспокоиться и банк готов в любое время дня и ночи перевести ЛЮБУЮ сумму в ЛЮБУЮ точку земного шара, где имеется банк.

Немного успокоившись, Молоканов вернулся в спальную, чтобы продолжить свои забавы с Надеждой.

Самое забавное, что про исходный источник своего богатства — изобретенный Иннокентием Водоплясовым наночип — Молоканов просто–напросто забыл. То есть не то, чтобы забыл, но никогда не вспоминал и ясно, почему. Бедолага Водоплясов погиб, а вместе с ним ушла и возможность использовать его изобретение в дальнейшем…

Теперь приспело время рассказать Читателю о том, с кем предстояло встретиться Аристарху.

Биографию этого человека досконально знал только Иван, который во многом этого человека и создал.

Поэтому тот был не только беззаветно предан Ивану, но и не представлял своей жизни и деятельности в какой‑либо иной сфере. Должность его при Совете Пяти именовалась Главный Координатор. Функции его были многообразны: координировать, инспектировать, наблюдать, анализировать и практически никогда не действовать самому.

Он был великолепным психологом и мог просчитать любого человека в первые же минуты общения, что и помогало ему самым кратким путем достигать успешного результата в своей работе. Он был контролером, ревизором, инспектор, но никогда — руководителем или исполнителем, что в высшей степени подходило к его созерцательной натуре.

В своих аналитических записках «государево око» Совета Пяти был дотошен, беспощаден, но всегда точен в оценках того или иного человека. Всего людей с подобными полномочиями при Совете Пяти состояло до дюжины, но этот назывался Главным, потому что был самым опытным и лучшим в самых разнообразных сферах деятельности.

Как и Иван, Координатор, или, как его именовали для удобства близкие, Корди, имел российские корни. Настоящее имя его и фамилию, кроме Ивана, никто не знал. Паспортов разных государств на разные имена у него было великое множество, причем самых подлинных, а не фальшивых.

Бабушка Координатора была русская аристократка, бежавшая от революции семнадцатого года через Турцию в Париж. Ей посчастливилось тайно вывезти с собой несколько старинных и очень дорогих украшений, которых могло бы хватить лет на десять скромной, но безбедной жизни. Однако, будучи девушкой романтической и темпераментной, ока без памяти влюбилась во французского авантюриста самой высшей пробы.

Карьеру свою бабушкин избранник начал со службы в колониальной полиции в тогдашней Французской Африке, после чего занимал командные посты во французском Иностранном Легионе. Он превосходно стрелял и был изумительным фехтовальщиком: собственной саблей отрубил немало мятежных африканских голов. Он обожал запах пороха и наслаждался видом текущей крови, а в редкие минуты между боями предавался пьяным загулам в портовых кабаках и иных сомнительных заведениях, где всегда находил аудиторию, восхищавшуюся его бесконечными рассказами о своих опасных похождениях.

Одним словом, он был отпетый убийца и гуляка, но, несомненно — настоящий мачо, — образ из ночных девичьих грез богатой барышни, которой революция помешала закончить Смольный институт. Брак этот продолжался недолго — всего пять лет. Красавец Гастон был убит в пьяной драке в портовом кабаке Марселя буквально за день до очередной отправки на Африканский континент. Однако этого недолгого срока ему хватило, чтобы промотать небольшой капитал обожавшей его супруги, которой он оставил сына, будущего непутевого отца Координатора.

Заняв необходимую сумму у родственников, бабушка Аглая перебралась в США, где, зная с детства свободно три языка, работала сначала горничной, а потом гувернанткой в богатых домах. Ее безродные, но богатые американские хозяева гордились, что у них в прислугах работает русская «княгиня». А она сама, имевшая в отрочестве кучу прислуги, умело выполняла свои обязанности на отлично.

Одно только печалило Аглаю. Сынишка, увы, пошел характером и темпераментом в покойного батюшку. Но если Гастон–старший творил свои злодеяния, хотя бы формально пребывая на стороне Закона, то Гастон–младший полагал, что рамки законов США ему тесны. Особенно раздражал его действовавший с 1919 по 1933 год закон, запрещавший производство и употребление алкогольных напитков.

С ранней юности он связался с буттлегерами, незаконными производителями запрещенного зелья, неоднократно попадал в тюрьму и в конце концов незадолго до отмены закона в очередной перестрелке его банды с полицейскими получил пулю в лоб, не успев осознать, зачем он жил на земле.

Будущий Координатор родился через несколько месяцев после гибели отца. Матерью его была юная продавщица маленькой бакалейной лавки.

Ребенок без отца восемнадцатилетней девчонке оказался не нужен, и она с радостью отдала младенца бабушке и с того момента никогда не изъявляла желания его видеть, тем более забрать его себе.

На счастье бабушки мальчик пошел не в породу отца и деда. По странному капризу природы он и внешне, и по характеру напоминал Аглае ее деда по материнской линии, видного сановника при дворе императора Николая I. С детских лет он был вдумчив и серьезен, и когда его о чем‑то спрашивали, он уже с пяти лет сразу не отвечал, а говорил:

— Я подумаю…

Бабушка его обожала, и внук отвечал ей взаимностью. Рано заметив у него способности к языкам, она выучила его всем, которые знала сама, естественно, включая и русский. Он одинаково свободно владел главными европейскими языками и говорил на них без какого‑либо акцента.

К старости Аглаю все больше охватывала ностальгия, и она часами рассказывала внуку о России. О том, какая там была чудесная и мирная жизнь, пока власть не захватили эти подлые и кровожадные большевики.

Бабушка скончалась в одночасье, когда ему едва исполнилось четырнадцать лет. Застенчивый и самолюбивый подросток не стал обращаться за материальной помощью в эмигрантские организации и фонды, где бабушка пользовалась заслуженным авторитетом. Он мыл посуду и полы, чтобы скопить денег на учение. Там и нашел его Иван, недавно перебравшийся в США и еще не потерявший интереса к старой русской эмиграции.