Седьмой воин - Алим Тыналин Страница 7

Посидели, помолчали. На воду бурлящую глядели. Напротив, на другом берегу, деревья раскидистые росли, в ветвях птахи щебетали.

Ерофей вытащил из кармана курт, что вчера успел умыкнуть со стола. Протянул травнику:

– Будешь?

Тот не отказался. Взял, сунул в рот.

Они жевали курт и молчали. Потом Ерофей спросил:

– А тетива где? На коне спрятал?

Теперь вздохнул торговец. Улыбнулся криво.

– Смышленый. Как догадался?

– А чего тут трудного? Посох кривой, вмиг в лук можно согнуть. Десница твоя зело сильная, плечо вкось. На перстах мозоли от тетивы. Я когда курт тебе давал, сразу заметил. Любой поймет.

Мнимый торгаш улыбнулся шире, брови поднял.

– Любой, не любой, а до тебя никто не догадался. Вон и дружок твой ничего не заподозрил.

– Он мне не дружок. Тоже просил о помощи.

– А чего случилось?

– Аул неподалеку душегубы осаждают. Грозят порубить всех, от мала до велика. Вот он и защищает.

– Так он для боя людей набирает? Э, нет, спасибо. Снесут ведь голову. А она мне на плечах нужна. Хорошо я сделал, что торговцем притворился.

– Ага, – согласился Ерофей, глядя на ручей.

– Ты меня не выдавай, северянин. Вы своей дорогой езжайте, а я своей..

– Я тоже отказался, – заметил Ерофей.

– И правильно сделал, – кивнул собеседник. – Ты вообще издалека приехал, чего на чужбине жизнью рисковать?

– Мне ехать надо в другую сторону…

Травник махнул.

– Э, чего там. Вот я тридцать шесть зим на свете прожил, и знаешь, что тебе скажу? Выгоду надо искать. Себе, а не другим.

Ерофей промолчал. А путник продолжил:

– Вот я, положим, к чему торговцем прикрылся? Я ведь и взаправду купец в душе. Люблю злато и серебро, камешки драгоценные. Но у меня дар еще имеется. Стреляю метко. И что? Стараюсь на состязаниях приз пожирнее выиграть. Вот, недавно…

И умолк вдруг, подняв руку.

Ерофей насторожился.

– Тихо! Наконец-то, – шепнул любитель злата. – Он на подходе.

Вскочил мягко, схватил посох, подкрался к коню. Достал из седельной сумы тетиву, стрелу. Приладил тетиву к посоху, согнул. Опробовал, как натянута.

Тихонько пошел к кустам.

Ерофей тоже поднялся. Вытащил бердыш, пошел следом.

Торговец нырнул в кусты, только веточки чуть задел. А Ерофей с шумом продрался.

И наткнулся на тощего охотника. Тот приложил перст к губам.

– За кем идешь? – шепотом спросил Ерофей.

Тощий глянул на секиру, улыбнулся.

– На куницу охочусь. Шкурку продам. Давно ждал.

– А как узнал про зверька?

– Тише. Вон там его норка. Рядом птичье гнездо на дереве, видишь? Когда он возвращается с охоты, птицы щебечут сильно.

Понятно теперь. Ишь, умелец какой. Знал Ерофей таких охотников у себя на родине, с медведем могли разговаривать.

А тощий пальцем указал. Пригляделся Ерофей. И впрямь, меж корней дерева зверек темный стоял. Пушистый, с длинным тельцем. Принюхивался.

Торговец лук поднял, натянул. Помедлил чуть. А потом тетива тихо зазвенела.

Стрела оторвала зверька от земли, пригвоздила к дереву.

– Есть! – торговец потряс луком. – Два дня выслеживал его.

Неплохой выстрел получился.

Подошли ближе, торговец вырвал стрелу, подхватил зверька.

– Вот, – показал московиту. – Нарочно в глаз целился. Чтобы шкуру не задеть.

И впрямь, стрела угодила точно в глаз зверьку. Ай да торговец.

Вернулись к ручью.

– Тебя как зовут? – спросил охотник. – Откуда пожаловал?

– Мое имя Ерофей. Приехал из Москвы.

Кивнул охотник. Тетиву ослабил, снял. Лук опять в посох превратился.

– А меня зовут Кармыс-мерген. Я из дальних аулов, – куницу в сумку упрятал. – Поеду я дальше. В Сыгнак. Шкурку продам.

Но не успел.

Из кустов на другой стороне ручья выехал Серке. Лицо насупленное, брови сдвинуты. Погнал Журдеку в воду.

– Эй, травник. Чего дуришь? Нет никого там.

Кармыс пожал узкими плечами.

– Кто его знает?

Конь Серке выехал из ручья. Фыркнул. Отряхнулся.

– Ты не увиливай. Видел кого-нибудь или нет?

Охотник вздохнул, достал тетиву. Натянул опять на посох.

У Серке расширились глаза.

– Чего же ты раньше не сказал? Зачем послал в другую сторону?

– Не хотел, чтобы докучал. Больно уж дело опасное предлагаешь, как погляжу.

Серке глянул на Ерофея.

– А ты знал? Не мог предупредить, что ли?

Ерофей промолчал. Поглядел на солнце, что клонилось к горизонту. Лошадки отдохнули, можно дальше ехать.

Спрыгнул Серке с коня. К воде подошел, отпил. Повернулся к стрелку.

– Разобрался уже, что к чему?

Кармыс кивнул.

– Рассказал мне северянин. Не подходит твое предложение. Ущербно для жизни и здоровья.

Серке усмехнулся.

– Езжай своей дорогой, травник. Смотри, лук от страха не потеряй.

И добавил:

– Ты умеешь его в руках держать?

А вот это он зря. Хотя, при охоте на куницу не был, откуда ему знать? Хотел Ерофей подать голос, поправить батыра, да не успел.

Вскинул Кармыс лук. Стрелу приладил. Выстрелил в один миг.

Поначалу показалось, что в Серке.

Ан нет.

У ног батыра вскинулся серый клубок.

Гадюка. Длинная, толстая.

Наверное, выползла из воды.

Лежала у ног, получается.

А стрела головку насквозь пробила.

Журдека заржал, в сторону кинулся.

А Серке ничего, не шелохнулся.

Поглядел, как гадина извивается, только лицом посерел немного. Перевел взгляд на стрелка.

– Если зажарить, вкусно получится, – сказал Кармыс, опуская лук.

– А предупредить опять забыл? – спросил Серке.

– Времени не было. Да и потом, я лук еле держу, чего тебя зря тревожить?

Серке улыбнулся.

– Ты настоящий мерген. Почему не хочешь присоединиться?

Кармыс тетиву сложил, покачал головой.

– Зачем мне это? Головой рисковать? Я в город еду, у меня хлопот полно.