Операция "Цхинвал" - Альберт Байкалов Страница 7

Снова постучала мать:

— Ты что там, уснул?

— Иду, — выдавил он из себя, схватил контейнер и, проверив, как закручена крышка, сунул его в стол.

Отец скучал за бутылкой водки. Так начинался каждый вечер. Значит, закончится скандалом. Он работал сантехником в ЖЭКе и сейчас пропивал калым.

— Как дела? — наполняя очередную рюмку, спросил он слегка захмелевшим голосом.

— Как всегда. — Толик сел напротив и вопросительно посмотрел на мать.

Она выставила перед ним тарелку с макаронами и котлетой.

Он взял хлеб и уставился в висевший над головой отца телевизор.

Тем временем Болтаев-старший замахнул содержимое рюмки, сунул в рот огурец и поморщился:

— Ух!

— Завязывал бы! — начала старую пластинку мать. — Завтра вставать рано.

— Почему именно завтра? — отец всем телом развернулся в ее сторону на табурете. — Так же, как и сегодня. И вчера… И позавчера!

При этом покрытый рыжими волосами кулак ритмично ударялся основанием по крышке стола.

— Батя, кончай шуметь! — строже, чем обычно, прикрикнул Колька и с деланым интересом уставился в экран.

— А чего там? — отец вскинул голову.

Шло очередное шоу. Женоподобная «звезда» мужского пола томно закатывала глаза, заламывала руки, показывая свой загородный дом журналисту. — …А здесь я отдыхаю после концерта, — показал он на огромную спальню.

— Пять наших квартир, — хмыкнул отец и повернулся к Толику: — И тебе это интересно?

— Прикольно, — с набитым ртом проговорил Колька.

— Я сегодня шесть адресов обошел, ремонт сделал, — стал загибать пальцы отец. — В одной людей говном чуть не затопило по самые подоконники, в другой вода с потолка лилась. Скажи, — он навалился грудью на стол, — что это чудо толстогубое сделало, чтобы в таких хоромах жить? Чем я хуже него?

— Началось! — простонала мать и загремела в раковине посудой.

— Все они нахапали! — отец обвел вокруг себя пальцем. — У нас с тобой! У страны…

Толик уже знал, отец сейчас переходит на соседей, которые, как специально, были частными предпринимателями.

— Палец о палец никто не ударил! — разорялся отец. — Там купил, здесь продал. Да при Союзе это спекуляцией называлось! — он хряснул кулаком по столу, отчего Толик вздрогнул, а мать запричитала.

— Батя, завязывай! — осторожно попросил Толик. — Тебе тоже никто не мешает. Ты вон, слесаришь с дипломом инженера. А слабо в бизнес податься? Я же помню, как ты в девяностых трясся, когда вечером домой возвращался. Все боялся, что с Мишановым перепутают и пристрелят.

— А что? — отец сделал строгое лицо. — Мы с ним одинакового роста. И поначалу нас путали.

— Да я не к тому, — Толик отодвинул от себя уже пустую тарелку. — Ты не рисковый. Они вон и квартиры закладывали, и наезжали на них. Поднялись. Теперь живут.

— Не могут все в бизнес разом уйти, — отец сник. — Кто тогда сантехником работать будет? Да и как они начальный капитал сколотили? — он снова наклонился к Толику. — Крали! Мишанов при Горбачеве директором универсама был. Чуть не посадили. Стрижаков компаньона кинул. А эти, — он, не оборачиваясь, показал за спину большим пальцем. — Все деньги криминальные. Недавно слышал, даже война в Чечне была выгодна торговцам оружием и рабами…

— Ну, это уж ты загнул, — Толик допил чай и отодвинулся от стола. Общество отца тяготило. Нес как всегда околесицу. Но уходить тоже опасно. Он себя накрутил. Может на мать кинуться.

— Ничего я не загнул, — почти трезво проговорил отец. — Человек такая тварь, что ни перед чем не остановится ради своего обогащения.

— Но ты ведь не такой? — удивился Толик.

— Откуда знаешь? — отец посмотрел на него как на несмышленого ребенка. — Я сегодня, к твоему сведению, у старухи деньги вытребовал за бачок, который ей бесплатно положен. Нашел причину.

— Ага, — язвительно проговорила мать. — Теперь совесть заела, решил глаза залить.

— Да пошли вы все! — отец приуныл.

Вскоре он угомонился и отправился спать. Толик вернулся к себе в комнату, закрыл дверь и сел за стол. Вынул и поставил перед собой контейнер. Задумался.

«А ведь прав отец, — осенило его. — Один раз человек живет, и хочется ему, чтобы жизнь эта была красивой. Вот и те, кому этот контейнер предназначен, тоже, небось, деньги зарабатывают. А радиоактивный материал — очень дорогая штука. Об этом часто говорят. Наверняка содержимое этого контейнера не один миллион рублей стоит, а может, долларов».

Чем дольше Болтун смотрел на этот контейнер, тем сильнее убеждался в том, что находкой стоит распорядиться по-умному. Что будет, если он сдаст его в милицию? «Ничего», — сам себе ответил Толик. Просто начнут искать хозяина машины. Его быстро установят. Он запомнил номер. После этого выйдут на бандитов. Толик поежился. Наверняка те, кто за этим стоит, не обычные жулики. Стоп, а если они такие серьезные люди, как умудрились продать машину с контейнером?! Опа! Толик даже встал и стал ходить по комнате. «Не сходится здесь! Скорее машину просто угнали!» — осенило его. Значит, груз по-прежнему ищут! Его обдало жаром. А раз так, то парня наверняка найдут. Потрясут, он расскажет, что был в автосервисе… Стоп, как они найдут угнанную машину? Их милиция не находит. Наверняка, после того как в ней последний раз сидел хозяин, она поменяла не только номера и цвет, но и город. Нет, не надо упускать такой шанс. Нужно полазить в Интернете, поговорить со знающими людьми и продать. Не удастся, можно закопать подальше от дома. «А если там все же не то, что я думаю? — пришла мысль. — Вдруг действительно брюлики?»

Немного поколебавшись, Толик снова вернулся за стол, взял в руки контейнер и отвернул верхнюю крышку. Вынул, как из матрешки, пенал. Осторожно потряс им рядом с ухом. Там было что-то вроде песка. Он посмотрел на дверь. Если быстро взглянуть и закрыть, ничего не будет!

На вытянутых руках он стал осторожно отворачивать крышку пенала. Она быстро отделилась. Руки затряслись, а в голове загудело. Немея от страха, он поднес пенал к себе и заглянул внутрь. Нечто похожее на алюминиевую стружку заполняло треть пространства. Точно радиоактивный материал! Он торопливо завернул крышку, обернул пенал резиной, вставил в контейнер и закрыл.

* * *

Не сводя взгляда с изгиба небольшой горной речки, шумевшей между камней по дну распадка, Антон сдвинул головной телефон переговорного устройства к виску и с удовольствием потер пальцем мокрое и зудящее ухо. Вечерело. Тень горы, у которой была организована засада, почти полностью накрыла соседний, более низкий перевал. Опустившееся к горизонту солнце теперь золотило лишь его вершину.

В это время сзади раздался хруст веток и топот. Антон перевернулся на спину и направил ствол «Винтореза» в сторону звука. Что в тыл вышел кем-то потревоженный кабан, он не сомневался. Но зверя так и не увидел. Кабан, видимо, почувствовал человека и принял правее засады. Вскоре шум стих.