Подрывник - Юрий Корчевский Страница 68

Шёл Саша осторожно — здесь он никогда не был. И предосторожность оказалась не лишней. Послышался шум моторов — поперёк Сашиного пути проходила грунтовая дорога. Саша залёг и стал наблюдать.

Грузовики остановились, раздалась команда. Из машин стали выпрыгивать солдаты. Чёрт! Облава! Ему надо было как можно быстрее уходить от моста, а он терял время на отжим обмундирования.

Немцы решили захватить партизанский отряд при отходе, и наверняка перекрыли наиболее возможные пути отхода отряда. Ещё вопрос — выкрутится ли Корж с партизанами? А теперь ему и самому спасаться надо. С пистолетиком да в одиночку против сотни солдат делать нечего.

Подчиняясь приказам офицеров, солдаты выстроились цепью и пошли от дороги в лес. У Саши радостно ёкнуло сердце — они шли не на него, а удалялись. Похоже, пронесло.

Грузовики развернулись и уехали, дорога стала пустынной. Откуда-то издалека донеслась едва слышимая перестрелка, напоминающая треск сучьев. Саша понял, что немцы обложили район вокруг моста, охватив довольно большую площадь, и их должно быть много. Причём, надо отдать им должное, сделано всё было быстро. И откуда только столько войск набрали?

Саша не знал, да и не мог знать, что в прошедшем перед диверсией поезде следовал пехотный полк. Поезд остановился на разъезде, а личный состав принял участие в «зачистке» местности от злокозненных партизан.

Со стороны Пинска, замыкая кольцо, были доставлены украинцы 201-го карательного батальона. На беду свою в удавку облавы попало два партизанских отряда и несколько окруженцев. Каждый из них старался продать свою жизнь подороже, и стрельба шла до последнего патрона.

Где ползком, где перебежками Саша сначала передвигался за цепью солдат на значительном удалении. Сейчас здесь для него было самое безопасное место. Уйди он в сторону — и может натолкнуться на другую цепь, идущую уже на него.

Он забрал несколько левее — туда, где были густые и местами непроходимые леса. Там было легче спрятаться. Проходил он в тех местах зимой на лыжах, видел, какие там урочища и овраги. Конечно, немцы их будут забрасывать гранатами. Но есть там завалы из деревьев, где сам леший ногу сломит, не то что немец. Они туда поопасаются идти, постреляют по своему обыкновению и пойдут дальше.

А ещё лучше прорваться за железную дорогу, на север. Там сплошные леса до Ганцевичей, при желании полк спрятать можно.

Но пока Саша держался за солдатами — они тоже двигались к железной дороге.

Недалеко от путей, в полукилометре от места, где сейчас находился Саша, проходило шоссе от Пинска на Лунинец. По разумению Саши, солдат не должны были привлечь надолго. Скорее всего, их грузовики дали круг через Дубовку и будут дожидаться пехотинцев на шоссе. Солдат ждёт Восточный фронт, и никто не позволит задерживать их надолго.

Часа через три пехотинцы и в самом деле вышли к железной дороге. Они постояли, побалагурили, покурили, а потом построились в походную колонну по четыре и двинулись к шоссе.

Пойти за ними Саша не мог — лес вокруг железной дороги был вырублен на сто метров и просматривался. И часовых после диверсии на дороге полно, стоят через каждые сто метров. Как днём перебежишь? Только пулю в спину получишь.

И Саша решил ждать до ночи. Он нашёл ямку, улёгся в неё и набросал на себя прошлогодней, почерневшей и подгнившей листвы. Если бы не его голова, не прикрытая листвой, со стороны сразу и обнаружишь. Но Александру надо было всё-таки следить за обстановкой.

Час шёл за часом, и Сашу стало познабливать. Сказывалось длительное вынужденное купание и неподвижное лежание на майской земле раздетым и в волглых брюках. Теперь он мечтал добраться до хутора и переодеться в сухое, а ещё лучше — попариться, напиться горячего чаю и завалиться под одеяло.

Незаметно стало смеркаться. Скоро совсем стемнеет, а немцы с путей и не думают уходить. Хуже того — их сменили. Или охрана будет стоять до утра, предотвращая возможные прорывы партизан? Пролежать здесь всю ночь и весь последующий день Саше никак не хотелось. «Буду ждать часов трёх ночи. Тогда темнее всего, и часовые устанут, бдительность притупится — тогда попробую перебежать», — решил он.

Ноги уже замёрзли, сапоги и портянки были мокрыми.

Около двух часов ночи Саша встал, сделал несколько приседаний и наклонов, пытаясь согреться и разогнать кровь. Он сбросил нательную рубаху — она хоть и была грязной, но в ночи белела, и могла выдать, лёг на землю и пополз к железнодорожным путям, выбрав промежуток между часовыми. Пробирался медленно, стараясь, чтобы ни один камешек не загремел, ни одна былинка-хворостинка не шевельнулась.

Вот и насыпь. Луна зашла за тучи и стало совсем темно. Саша решил: «Пора!»

Он поднялся и, осторожно ступая по деревянной шпале, пересёк одну пару рельсов. Успешно преодолел другую, ступил на насыпь. И тут под сапогом предательски хрустнул гравий.

— Хальт! — закричал часовой слева.

Саша прыгнул с насыпи и помчался к лесу. Если он обнаружен, то его спасение только в скорости. Каким чудом он не споткнулся о пенёк срубленного дерева и не упал, одному Богу известно.

Вслед ударил выстрел, ещё один…

Добежав до первых деревьев, Саша выхватил пистолет. Как только часовой снова выстрелил, Саша засёк вспышку и выстрелил в ответ из пистолета — трижды, веером. Часовой вскрикнул и упал.

Саша понимал, что в темноте немцы в лес не полезут, и у него есть несколько часов форы. Теперь ему надо бежать и не забыть пройти по ручью или болоту. Завтра немцы могут привезти собак и пустить их по следу.

И Саша побежал. Ветки хлестали его по лицу, и он защищал глаза кистью левой руки — не хватало ещё их выбить.

Он вырвался на полянку и замер. Вот чего он не ожидал увидеть здесь и сейчас!

В десятке метров от него светился нежным зелёным светом уже знакомый ему шар.

Саша на секунду замер. Это за ним, или у него галлюцинация? Он помнил по предыдущим трём случаям, что шар держится недолго, буквально минуту.

— Будь что будет! — Саша рванулся к шару и влетел внутрь. Шар плавно сменил зелёный цвет на бирюзовый и стал тускнеть. Саша глубоко вздохнул… Воздух был дымным и пыльным. Что за дела? И почему он лежит?

Саша поднял голову. Он лежал на полу в зале прилёта Домодедовского аэропорта. Вокруг лежали и метались люди, слышались стоны и крики. «Из огня да в полымя! — мелькнуло в голове. — Это меня что — контузило, или мозг выдал правдоподобную иллюзию о переносе во времени, войне, подрыве моста, Олесе?»

Он привстал, оглядел себя. По пояс голый, как и многие другие — тоже полуодетые или раздетые, потому что одежду сорвало взрывной волной. Снизу на нём немецкие брюки цвета «фельдграу», заправленные в сапоги. Сам грязный, но и некоторые другие не лучше. Сапоги, правда, выглядят по-деревенски, в аэропорту люди приличнее одеты.

К месту взрыва уже бежали сотрудники аэропорта и небезразличные к чужой беде люди.