Проводник смерти - Андрей Воронин Страница 64

Ему было тошно от самого себя, но он словно против собственной воли все время задавал Тарасову наводящие вопросы. «Скотина Сорокин, — подумал Илларион, трогая машину с места. — Заразил меня своими ментовскими штучками.»

— Да какое наследство! — Тарасов махнул рукой. — Это Татьяна на меня наехала: не смей, говорит, являться ко мне на день рождения в таком виде. И вообще, говорит, выбрось эти тряпки и оденься как человек, зарплата позволяет. Я подумал: а что? В самом-то деле, чего я хожу, как бомж? Я теперь парень холостой, неженатый, зарплата и в самом деле позволяет… На что мне, черт дери, копить? Для кого экономить? А так, глядишь, какая-нибудь девушка посмотрит-посмотрит, да и западет — если не на меня, так хоть на новые ботинки.

— Гм, — сказал Илларион. Горячая речь Тарасова показалась ему чересчур горячей и не слишком убедительной, хотя придраться, вроде бы, было не к чему.

Илларион подумал, что это яд подозрения отравляет его мозг, искажая все, что он видит, придавая всему уродливые, мрачные очертания. Эта мысль заставила его нахмуриться.

— Ты чего хмуришься, командир? — спросил Тарасов, заметивший его пантомиму. — Голова болит?

— Клапана стучат, — сказал Илларион первое, что пришло в голову.

Тарасов склонил голову на бок, прислушиваясь к ровному урчанию двигателя.

— Показалось тебе, командир.

— Значит, показалось, — сказал Илларион и напомнил себе, что он едет на день рождения к любимой женщине, и значит, должен соответствовать случаю, а не смотреть бирюком, измышляя способы ущучить ее брата.

«Лендровер» разминулся с милицейским «уазиком», и Забродов невольно покосился на Игоря, чтобы посмотреть, как тот реагирует на милицию. Тарасов, как и следовало ожидать, не обратил на машину блюстителей порядка ровным счетом никакого внимания. Он сосредоточенно копался в многочисленных карманах своей куртки, что-то разыскивая. Во рту у него торчала неприкурениая сигарета. Наконец Тарасов нашел то, что искал, и чиркнул колесиком архаичной медной зажигалки. Иллариону показалось, что зажигалка имеет цилиндрическую форму, и еще ему почудилось, что он ее уже где-то видел — ее или точно такую же, причем не у Игоря, а у кого-то другого.

Тарасов положил зажигалку обратно в карман, не дав Иллариону как следует рассмотреть ее. Забродов не стал просить его показать зажигалку, но дал себе слово в ближайшее время подержать ее в руках и попытаться вспомнить, где видел похожую.

Расплескивая грязные лужи, «лендровер» свернул во двор и остановился напротив подъезда Татьяны. Илларион заглушил двигатель и затянул ручной тормоз.

Тарасов уже поднял воротник и положил ладонь на ручку дверцы, готовясь нырнуть под мокрый снег, который незаметно превратился в ледяной монотонный дождик, но Илларион остановил его, положив руку на плечо.

Игорь обернулся.

— Что, командир? — спросил он.

— Да черт его знает, — сказал Илларион совершенно искренне. — Как живешь, сержант?

— Ты чего, командир? Видимся же, считай, каждый божий день. Нормально я живу, не жалуюсь. А вот у тебя, я вижу, что-то не в порядке. С Танькой, что ли, поссорился? Так это ерунда, помиритесь. Она же на тебе помешалась, только и слышишь от нее — Илларион да Илларион, ни о чем другом говорить не может. Сроду с ней такого не было. Прямо заколдовал ты ее. Так что не горюй, все будет в норме. А хочешь, я с ней поговорю? Она у меня умная, все понимает, не то что некоторые, которым только шмотки да косметика от мужика нужны… чтобы, понимаешь, других мужиков клеить. Так поговорить с Танькой?

— Не надо, — сказал Илларион, стараясь не отводить глаза. — Я с ней не ссорился. Как можно с ней ссориться, сам подумай?

— Еще как можно! — Тарасов рассмеялся, сверкнув крепкими зубами. — Мы даже дрались, помню, лет до пятнадцати. Она, зараза, крупная была, а я мелкий такой, все норовил за волосы ее… они у нее длинные были, не то, что теперь.

— Позорище, — сказал Илларион и перегнулся через спинку сиденья, чтобы взять букет. — Стыд, срам и безобразие. А еще сержант спецназа, командир экипажа спасателей!

— Так это когда было! — ответил Игорь.

— Да, сказал Илларион, — время идет. Подержи букет, я запру машину.