Утраченная реликвия... - Андрей Воронин Страница 62

– А клятва Гиппократа? – напомнил Юрий.

– А при чем тут Гиппократ? – возразил доктор. – Больного лечить надо, а не потакать его капризам. Тем более что капризы эти могут нанести прямой вред его хрупкому, гм.., здоровью. Ну, вот какого дьявола ты вскочил посреди ночи? Чего тебе не спится, болезный?

– На выписку просится, – не упустила случая наябедничать медсестра.

– Да? – доктор, казалось, нисколько не удивился. – Ну, так у него же сотрясение мозга. Хорошо еще, что в Наполеоны до сих пор не записался. Спать, спать, всем спать! До утра никаких выписок, а там посмотрим. Полежишь, очухаешься – глядишь, и бегать расхочется…

Доктор был, наверное, немного моложе Юрия, но в его смоляных кудрях уже обильно серебрилась ранняя седина. Под глазами у него набрякли тяжелые мешки, а сами глаза розовели, как у кролика-альбиноса, – надо полагать, от хронического недосыпания, а может, и по какой-то иной причине. Рот его при этом все равно сохранял привычное ироническое выражение, а указательный и средний пальцы левой руки были желто-коричневыми от никотина. Юрий вдруг понял, что до смерти хочет курить.

– Закурить дай, – нахально потребовал он и добавил:

– Будь человеком!

– А выпить? – ядовито поинтересовался доктор.

Медсестра хихикнула в кулак: она явно была неравнодушна к старшему коллеге и не очень-то стремилась это скрыть.

– Выпить, пожалуй, тоже не помешает, – сообщил он, – а то мутит меня чего-то.

– Ну, ты наглец! – восхитился врач. – Выпить ему не помешает… Мутит его, видите ли! Чем тебя по черепу-то отоварили – ломом?

– Почти что. Бейсбольной битой… Так дашь закурить?

Пробормотав что-то нечленораздельное, но по интонации похожее на ругательство, врач посмотрел на часы.

– Половина пятого, – сказал он и опять сладко зевнул. – Господи, до чего же спать охота! А, черт, все равно вставать скоро… За мной, военный!

Юрий аккуратно, стараясь не слишком заметно качаться, обогнул возмущенную до глубины души сестричку и ухитрился с первой попытки безошибочно зарулить в открытую дверь ординаторской. Штормило его капитально – так штормило, что он уже готов был согласиться с доктором, что встал слишком рано. Если бы не твердая уверенность в том, что его будут искать, а когда найдут, обязательно прикончат, он бы послушался умного совета, лег бы в постель и не рыпался. Не хотелось ему рыпаться – как всегда, впрочем…

Он тяжело опустился на кушетку и с огромным облегчением привалился спиной к стене. Доктор, присев на корточки, копался в открытом стеклянном шкафчике.

Повернув голову, он внимательно посмотрел на Юрия, перестал звякать стеклом, встал и, склонившись над пациентом, бесцеремонно приподнял ему сначала правое, а потом и левое веко.

– Но-но, – вяло запротестовал Юрий. – Я что, в морге?

– Примерно в двух шагах от него, – любезно пояснил доктор. – Хороший у тебя череп, крепкий.

– Закурить дай, – повторил свою просьбу Юрий.

– Чтобы ты с катушек свалился? А что, это идея!

Хоть часок еще успею вздремнуть. Вторые сутки на ногах, на ходу засыпаю, а тут еще ты…

– А что – я? Чего ты ко мне привязался? Надоел я ему, видите ли… Ну и прогони к чертям, раз надоел!

Кстати, может быть, ты мне объяснишь все-таки, когда это я успел тебе надоесть?

– А в машине, – сказал доктор, возвращаясь к шкафчику и снова принимаясь чем-то звякать и булькать.

Юрий призадумался. Думать ему было тяжело, говорить – еще тяжелее. Тем временем доктор сунул ему в руку пластмассовый мерный стаканчик, в котором плескалось что-то прозрачное. Юрий понюхал, и в голове у него немного прояснилось.

– А, – сказал он, – так это ты меня подобрал! Добрый доктор Айболит, он на дереве сидит…

– Под деревом, – поправил Айболит.

– А?

– Под деревом, говорю, а не на дереве! Пей давай, пока совсем не отъехал. А лучше всего возвращайся в палату. Тебе сейчас покой нужен, это я как врач утверждаю с полной ответственностью.

– Какая там у тебя, на хрен, ответственность! – пробормотал Юрий, поднося ко рту стакан. – Пьянствуешь вторые сутки подряд, сначала в катафалке своем, с похоронной своей командой, потом здесь, с сестричкой, а туда же – ответственность! Слушай, ты же в таком состоянии можешь пациента зарезать! Легко! Признавайся, сколько невинных жертв на твоей совести?

– Думаю, меньше, чем на твоей, – негромко заметил доктор, поигрывая своим стаканчиком. – Ты в бреду любопытные вещи рассказывал – про спецназ что-то, про десант… И еще почему-то про кирасиров.

– Про кирасиров? – в голове у Юрия мигом прояснилось окончательно, как будто доктор дал ему понюхать нашатыря. – А, ну так это я в детстве, классе этак во втором, в третьем, очень любил «Книгу будущих командиров» перечитывать. До сих пор наизусть могу ее цитировать. Там и про кирасир есть, и про спецназ, и про десант – про все на свете, в общем.

– А дырок в шкуре тебе тоже в начальной школе понаделали? – как бы невзначай поинтересовался врач. – Ладно, твое здоровье!

Он поднял свою мензурку.

– Нет, твое, – возразил Юрий. – Ты, как-никак, мне жизнь спас.

– С контуженными не спорю, гиблое дело, – сказал Айболит.

Они выпили. Спирт, понятное дело, оказался неразведенным. Врач протянул Юрию графин с желтоватой водой, Юрий отрицательно помотал головой, и добрый доктор Айболит поставил графин на тумбочку, тоже не притронувшись к воде.

– А кто тебя так отделал? – как бы между делом спросил он, протягивая Юрию блюдечко с какой-то белой сыпучей дрянью. – Закусывай, закусывай, это глюкоза. Закуска в чистом виде, так сказать.

Юрий закусил, поморщился от кисло-сладкого вкуса и сказал:

– Отделали меня нехорошие люди. Глупые.

– А ты, значит, умный и хороший?

– Вроде того. Слушай, отпустил бы ты меня подобру-поздорову!

Доктор молча показал ему кукиш и вынул из кармана халата мятую пачку «Примы».

– А я в окно, – сказал Юрий и взял сигарету.

– А пятый этаж, – парировал Айболит и чиркнул зажигалкой. – Плюс метель, плюс без штанов. Валяй! Я тебя в Кащенко навещу, если сразу шею не сломаешь. Кстати, тебе известно, что о случаях вроде твоего мы обязаны оповещать милицию?

– Оповестили? – с деланным равнодушием спросил Юрий, затягиваясь сигаретой и сдерживая подступивший к горлу кашель.

– Ты просил этого не делать, – сказал врач. – Очень просил.

– Я просил?.. Ах да, ты же говорил, что я болтал в отключке… Здорово они меня по черепу треснули. И чего только из меня не высыпалось!