Медуза - Пол Кемпрекос Страница 6

Калеб выслушал предложение Стрейтера и оценил его возможности. Через несколько недель по всему Нью-Бедфорду висели афиши и плакаты, выполненные в стиле, типичном для цирка, с объявлением:

ПРОГЛОЧЕН КИТОМ

Живой Иона рассказывает свою историю

Стрейтер снял для первого представления зал – и был вынужден отказать сотням желающих. На протяжении двух часов Калеб, стоя перед движущейся диорамой с гарпуном в руке, рассказывал свою волнующую историю.

На деньги, заработанные Калебом в плавании, Стрейтер нанял художника, который довольно точно изобразил действие на длинном куске ткани шириной несколько футов. Холст освещался сзади; медленно разворачиваясь, он изображал Калеба в вельботе, нападение кита, фантастическую картину – ноги, торчащие из челюстей гигантского млекопитающего. Были также изображены экзотические острова, поросшие пальмами.

Представление развлекало публику в церквях и городах по всему Восточному побережью. Стрейтер продавал буклеты, в которых ради оживления истории изображались полуголые туземные девушки. Через несколько лет Стрейтер и Калеб отошли от дел; к этому времени они были богаты, как самые удачливые капитаны-китобои.

Стрейтер купил в Нью-Бедфорде дом, а Калеб – особняк, похожий на свадебный торт, в деревушке Фэйрхевен на другом берегу залива в городе китобоев. Из башенки на крыше он наблюдал за отплытием и возвращением китобоев. И редко появлялся на улице при свете дня.

Выходя из дома, он закрывал голову и лицо капюшоном.

Соседи прозвали его Призраком; однако они оберегали уединение своего доморощенного Ионы, потому что Калеб стал щедрым благотворителем: он использовал свое богатство на строительство для общины школы и библиотеки.

Хозяин провел Стрейтера в большую комнату, совершенно пустую, если не считать удобного вращающегося кресла в центре. Вдоль стен располагалась диорама из балагана. Сидя в кресле, можно было поворачиваться и видеть историю «живого Ионы» от начала до конца.

– Ну, что думаешь? – спросил Калеб друга.

Стрейтер покачал головой.

– Мне почти захотелось снова пуститься в дорогу с этим представлением.

– Давай поговорим об этом за стаканом вина, – сказал Калеб.

– Боюсь, у нас нет на это времени, – ответил Стрейтер. – Я к тебе с весточкой от Натана Доббса.

– Старшего сына капитана?

– Верно. Его отец умирает и хочет тебя видеть.

– Умирает! Не может быть! Ты сам говорил, что капитан здоров и силен, как молодой бычок.

– Его свалила не болезнь. На одной из его фабрик произошел несчастный случай. Упал ткацкий станок и раздавил ему ребра.

Со старческого лица Калеба сбежала последняя краска.

– Когда я могу его увидеть? – задал вопрос он.

– Надо ехать немедленно, – произнес Стрейтер. – Ему недолго осталось.

Калеб встал с кресла.

– Возьму пальто и шляпу.

* * *

Дорога к дому Доббса огибала Нью-Бедфордскую гавань и поднималась по Каунти-стрит. Подъездной путь и улица были уставлены экипажами. Натан Доббс встретил Калеба и Стрейтера у двери и поблагодарил за быстрый приезд. Он был высок и худощав, копия отца.

– С сожалением узнал о болезни вашего отца, – сказал Калеб. – Как капитан Доббс?

– Боюсь, он уже не жилец. Я отведу вас к нему.

В просторной гостиной и примыкающих к ней коридорах толпились десятеро детей капитана и его бесчисленные внуки. Когда вошел Натан Доббс в сопровождении Стрейтера и необычной фигуры в капюшоне, все замолчали. Натан пригласил Стрейтера располагаться поудобнее и отвел Калеба в комнату капитана.

Капитан Доббс лежал в кровати, возле него хлопотали жена и семейный врач. Они хотели, чтобы в комнате было темно, как диктовала тогдашняя медицинская практика, но капитан настоял на том, чтобы шторы раздернули и впустили солнце.

Луч медового осеннего солнца упал на морщинистое лицо умирающего. Хотя его львиная грива кое-где стала серебристо-серой, лицо выглядело моложе, чем можно было ожидать от человека шестидесяти с лишним лет. Но взгляд Доббса был отчужденным, далеким, словно он уже видел приближающуюся смерть. Жена капитана и врач отошли, Натан задержался у двери.

Доббс увидел гостя и сумел улыбнуться.

– Спасибо, что пришел, Калеб, – сказал капитан. Голос его, когда-то гремевший на корабле, превратился в хриплый шепот.

Калеб откинул капюшон.

– Вы сами сказали мне, чтобы я никогда не сомневался в приказах капитана.

– Да, – хрипло произнес Доббс. – А сейчас я дам тебе совет получше, новичок. Не суй нос не в свои дела. Я пытался поправить тяжелый ткацкий станок. И отскочил недостаточно проворно, когда он наклонился.

– Мне жаль, что вам не повезло, капитан.

– Не надо меня жалеть. У меня верная жена, красивые дети и внуки, которые понесут мое имя.

– Хотел бы я сказать то же самое, – с горечью ответил Калеб.

– Ты хорошо поступаешь, Калеб. Я знаю о твоей щедрости.

– Щедрость легко проявить, если не с кем разделить богатство.

– Ты делишься с соседями. И я слышал о твоей замечательной библиотеке по нашей прежней профессии.

– Я не пью и не курю. Мой единственный порок – книги. Профессия китобоя дала мне жизнь. И я стараюсь собрать все книги о нашем прежнем занятии.

Капитан закрыл глаза и как будто бы отключился, но спустя несколько мгновений его глаза снова открылись.

– Я хочу кое-чем поделиться с тобой.

Подошел сын капитана и протянул Калебу шкатулку красного дерева. Внутри лежал гроссбух. Калеб сразу узнал поблекший синий переплет.

– Судовой журнал «Принцессы», капитан?

– Да, и он твой, – ответил тот. – Для твоей большой библиотеки.

Калеб убрал руки.

– Я не могу взять это у вас, сэр.

– Выполняй приказ капитана, – буркнул Доббс. – Моя семья согласна, чтобы ты его получил. Я прав, Натан?

Сын капитана кивнул.

– Это и желание семьи, мистер Най. Мы не можем назвать более достойного человека.

Капитан неожиданно поднял руку и положил на журнал.

– Очень странно, – сказал он. – На том острове дикарей произошло что-то необыкновенное. И я до сего дня не знаю, дело это бога или дьявола.

Капитан закрыл глаза. Он дышал с трудом, из его горла вылетел сип. Он звал жену.

Натан мягко взял Калеба за руку и вывел его из комнаты. Снова поблагодарил за приезд, а потом сказал матери, что время отца пришло. Верная семья устремилась в комнату капитана, и Стрейтер с Калебом остались в гостиной одни.

– Умер? – спросил Стрейтер.