Бриллиант для Слепого - Андрей Воронин Страница 6

Через несколько дней Слепой знал распорядок дня Ефима Аркадьевича Гусовского не хуже, чем его личный секретарь. За несколько дней непрестанной слежки за олигархом были сделаны десятки снимков цифровой камерой. В блокнот Глеб Сиверов ничего не записывал, полагаясь на свою исключительную память.

Он научился угадывать возможные перемещения Гусовского по городу. Если он видел оживление у офиса, то знал, что через десять минут выйдет хозяин, и его черный «мерседес» в сопровождении двух джипов выскользнет со стоянки, помчится по улице.

Ровно в восемь утра олигарх покидал свою квартиру на Кутузовском проспекте, без двадцати восемь — загородный дом. И все это время профессионалы из охраны Ефима Аркадьевича контролируют окружающее пространство, следят за автомобилями, людьми, тело олигарха постоянно прикрывают два высоких рослых охранника в черных очках — один спину, другой грудь.

«Хорошо работают!» — уже в который раз думал Глеб, наблюдая за действиями телохранителей, изучая каждый их шаг. Он уже разобрался в движениях рук, которыми телохранители показывают друг другу, что и в какой момент делать. Трижды на глаза Сиверову попадался странный субъект, крутившийся в тех местах, где бывал Гусовский. Глеб, естественно, не преминул его сфотографировать.

Поначалу мужчина с вызывающей внешностью показался ему подозрительным, но затем Глеб решил, что это псих, вообразивший себя похожим на последнего русского царя. Как и все подобные типы, он был явно не в себе.

У дома на Кутузовском проспекте этот странный субъект осмелился приблизиться к олигарху. Стоя в сторонке, он глядел на дюжих телохранителей, ожидавших своего босса. Как только дверь подъезда открылась и Гусовский в окружении телохранителей появился на крыльце, мужчина с бородкой, как у последнего русского царя, бросился к нему и громко крикнул:

— Ефим Аркадьевич, не будете ли вы так любезны меня выслушать!

Олигарх попытался выглянуть из-за плеча телохранителей, чтобы увидеть кричавшего, но один телохранитель прикрыл олигарха своим телом, а другой одновременно открыл дверцу автомобиля, Ефиму Аркадьевичу ничего не оставалось, как сесть в машину. Дверца захлопнулась, темное тонированное стекло отделило двойника последнего русского царя от бизнесмена. Взревел мотор автомобиля, и странный тип остался стоять на проезжей части. Его брюки были обляпаны грязью, он сокрушенно качал головой.

Глеб видел эту сцену, знал, куда направляется Гусовский, поэтому решил последить за человеком, добивающимся встречи с боссом. С кофром на плече, в коричневом берете, с шарфом на шее Глеб проследовал за странным субъектом. Тот шел, глядя прямо перед собой. Спина была абсолютно ровной. Так ходят кавалеристы или те, кто много лет прослужил в роте почетного караула — настоящие строевые офицеры. «И все-таки странный тип...» — подумал Сиверов.

Глеб был похож на фотографа, вышедшего на улицу, чтобы сделать несколько снимков осенней натуры для какого-нибудь второразрядного журнала. Субъект с внешностью царя добрался до Васильевского спуска, а затем через служебный вход вошел на территорию Кремля. При этом он предъявил удостоверение, Глеб это хорошо видел.

«Любопытно, — подумал Сиверов, уже теряя из виду мужчину с портфелем в руке. Форма портфеля тоже вызвала у Глеба Сиверова нескрываемый интерес. — Что он в нем несет? Почему портфель так раздут? Неужели термос с едой? Странный тип, очень странный... Надо поинтересоваться у генерала Потапчука, кто бы это мог быть».

Еще через день, когда двойник последнего русского царя опять пытался добиться встречи с олигархом и опять безуспешно, Глеб вновь проследил за ним, чтобы убедиться еще раз, что этот мужчина действительно работает в Кремле. Но на этот раз его маршрут оказался иным, и Глебу пришлось спуститься в подземный переход, шумный и многолюдный. Мужчина шел быстро, и вскоре они оказались в торговых рядах возле Белорусского вокзала. Мужчина с раздутым портфелем в левой руке, остановился рядом с музыкантом, игравшим на флейте.

Когда флейтист закончил «Естедей», ни разу не сфальшивив, на полминуты воцарилось спокойствие. Затем мужчина заказал музыканту «Боже, царя храни», что Глеба очень развеселило. Дослушав гимн, мужчина ушел. На нем был плащ, кепка, в руках длинный зонтик, хотя дождя на улице не предвиделось. Он быстро смешался с толпой. Глеб отследил маршрут странного мужчины, затем вернулся в переход, чтобы понять: зачем этот тип с внешностью последнего русского царя заходил сюда? Неужели только ради того, чтобы заказать музыканту «Боже, царя храни»? Нет, это было бы слишком просто.

Жизнь каждого места в городе регламентирована своими неписаными законами. Глеб, памятуя об этом, осматривался, вглядываясь в каждое лицо.

«Эти — мужчина и женщина — просто куда-то торопятся, явно вместе работают. Вот пьяница, мучимый похмельным синдромом... Это отвязанная молодежь. А вот и музыкант», — Глеб на мгновение замер, рассматривая парня, стоявшего у стены с флейтой в руках.

Перед парнем, у самых его ног лежал футляр от флейты, в футляре — немного денег. Коротко стриженый парень, лет семнадцати, в темных очках, длинные, чуткие пальцы — такие бывают у музыкантов и воров-карманников.

«Он, скорее всего, музыкант. Зачем ему быть вором, ведь он может, не воруя, неплохо зарабатывать. На хлеб с маслом хватит».

Глеб делал вид, что раскуривает сигарету, искусно имитируя поломку зажигалки. Он бил по колесику пальцем, пытаясь извлечь огонек, тряс зажигалку, наблюдая при этом за окружающими. Он увидел элегантно одетого пожилого мужчину с благообразной внешностью. Седые волосы, серый плащ, руки в карманах. Мужчина смотрел на музыканта. Глеб уловил тот момент, когда музыкант поднял флейту и прижал ее к губам. Благообразный седой мужчина тотчас двинулся со своего места, руки выскользнули из карманов. Глеб посмотрел на его руки, затянулся, выпустил струйку дыма и хмыкнул: «Этот благообразный пожилой дядя, скорее всего, вор-карманник, работающий в этом переходе».

Руки, да монетка с отточенным краем — вот что выдало седого мужчину в плаще. Монета дважды на мгновение мелькнула в левой руке, она была зажата между большим и указательным пальцами. Затем монетка исчезла в кармане плаща. Глеб видел, как прохожий в добротной кожаной куртке вытащил из заднего кармана черных брюк бумажник, покопался в нем и бросил в футляр от флейты купюру. Объясняя музыканту, что бы он хотел услышать, прохожий механическим движением затолкнул бумажник назад, в задний карман брюк.