Комбат. За морские заслуги - Андрей Воронин Страница 6

Борис Рублев любил бывать у старых друзей, особенно если с ними его связывало боевое прошлое. Николай Круглов несколько лет служил под началом Бориса в Афгане, дважды или трижды Рублев спасал его от верной смерти. Странно, но, когда человек молод и ему отмерено еще много лет, он довольно легкомысленно относится к подобным вещам. Наверное, потому, что само понятие «смерть» кажется ему довольно абстрактным. И лишь с возрастом, приближающим к последней черте, люди в полной мере воздают должное своим спасителям, словно теперь каждый прожитый ими год идет за десять.

Раньше Круглов помалкивал о той роли, которую сыграл Рублев в его судьбе, а затем будто прошла временная амнезия, и он вспомнил былые события в малейших подробностях. Борису пришлось даже несколько раз одергивать Николая. Мол, зачем ворошить события давно минувших лет. Но в остальном Круглов был компанейским и любящим душевное общение человеком. На свой день рождения он неизменно приглашал нескольких человек, в числе которых был Рублев. Борис пришел вместе с Андреем Подберезским, тоже нюхнувшим пороху афганской войны.

Большинство других гостей Борис знал, он раньше встречался с ними у Круглова. Впервые за столом оказалась дочь Николая, буквально за год превратившаяся из девочки с косичками в молоденькую симпатичную девушку, немного стеснявшуюся общества, хотя все собравшиеся люди были ей знакомы. Рублев помнил ее совсем крохой, а особенно врезался ему в память один забавный случай. Тогда девочке исполнилось четыре года, и Круглов не без гордости сообщил, что его дочь умеет читать. Тут же вспыхнул короткий спор. Одни утверждали, что такое раннее развитие только на пользу ребенку, другие, наоборот, ратовали за постепенное обучение. Кто-то привел в пример своего сына. Мальчик к семи годам умел читать и знал все четыре арифметических действия. Из-за этого первую школьную четверть он фактически пробездельничал и привык к тому, что играючи справляется со школьными заданиями. А когда пошли новые для него вещи, он долго не мог перестроиться и нахватал кучу троек с двойками. И тут Николай позвал свою дочь:

— Ирочка, ты хочешь в школу?

— Да.

— Ты будешь там хорошо учиться?

— Да.

— Тебе нравится читать?

— Очень нравится.

— А почему? — опрометчиво спросил один из гостей.

— Потому, что я теперь знаю все, что людями написано. Вот у нас в садике на беседке кто-то написал…

И тут Ирочка громко и разборчиво произнесла хорошо всем известное слово из трех букв. В комнате повисла тишина. Никто из собравшихся не ожидал такой развязки. Наконец один из гостей опомнился и хладнокровно заметил:

— Вот еще один довод в пользу того, что нельзя учить детей читать до того, как они начнут понимать значение хотя бы самых употребительных русских выражений.

С тех пор никто не вспоминал эту историю, хотя Рублев был уверен, что присутствовавшие тогда люди ее прекрасно помнят.

— Все за стол, — скомандовала жена Николая.

— Ну что, Комбат, традиционно открывай мероприятие, — обратился к Рублеву Подберезский.

Борис встал с наполненной стопкой:

— Дорогой Коля! Хочу пожелать тебе того, что обычно желают в таких случаях, поскольку эти пожелания включают самое главное для человека. Здоровья тебе, долгих лет жизни, счастья и любви!

— Спасибо, Иваныч! — Круглов чокнулся с Борисом, потом с другими гостями и опрокинул стопку в рот.

— Когда-то мы еще пили за то, чтобы не было войны, — закусив, напомнил Подберезский. — Теперь это неактуально.

— Или боимся накаркать, — возразил Комбат. — С нынешними порядками в армии надеяться можно только на ядерное оружие.

— К тому же сейчас идут служить одни дураки. Умные остаются на гражданке, — дополнил один из гостей.

— Ну почему? Насколько я знаю, в большинстве институтов сейчас есть только отсрочка от армии, потом студенты все равно идут служить, — по-своему понял его Подберезский.

— Да я не о том. Вы сами подумайте, сколько надо ума, хитрости, изворотливости, чтобы закосить от армии. Тот, кто на это не способен, оказывается в рядах наших доблестных вооруженных сил.

— Неужели? — скептически усмехнулся Рублев. — У меня на этот счет другая информация. В большинстве случаев своих детишек отмазывают от армии бизнесмены и чиновники. Вы сами знаете, сколько развелось последних, больше, чем при советах. И почти каждый чиновник, даже если он шишка на ровном месте, обладает незаконными возможностями. Поэтому, выражаясь современным языком, на одного закосившего приходится десяток отмазанных. Такова наша действительность. Но хватит об этом. Мы собрались здесь по другому поводу. Кто еще готов сказать добрые слова имениннику?

Желающие нашлись. Восстановилась атмосфера праздника с весельем, шутками и добродушными розыгрышами. Застолье продолжилось до одиннадцати вечера. В начале двенадцатого гости стали расходиться.

— Иваныч, я вызову такси, заодно и тебя подброшу, — предложил Подберезский.

— Брось, Андрюха. Погода хорошая, а тут до метро десять минут ходьбы. Пройдемся.

Андрей согласился. Они вместе доехали до кольцевой линии, где Подберезский двинулся на пересадку. Комбат отправился дальше. Когда он вышел на своей станции, начал накрапывать мелкий дождик.

— Чепуха, — подумал Борис. — Лишь бы не полилось как из ведра.

Он и днем ходил пешком от метро до дома, а в этот поздний час, когда транспорт ездил через час по чайной ложке, тем более глупо было ждать автобуса. Рублев двинулся наперерез, дворами. Вокруг было пустынно, ни души. И вдруг из-за угла дома Комбат услышал голоса — несколько злых и самоуверенных, а один робкий, испуганный. До угла было метров тридцать. Комбат прошагал их за несколько секунд. На одном из этажей в торце здания еще светилось окно, поэтому Рублеву удалось рассмотреть нескольких молодых людей, скорее подростков. Один из них стоял, прижавшись спиной к холодной стене, остальные обступили его со всех сторон. Нападавшие, закончив с угрозами и оскорблениями, собрались приступить к решительным действиям. Один из них замахнулся для удара.

— Эй, молодежь, по какому случаю мордобой? — громко спросил Борис.

Парень, намеревавшийся обрушить кулак на свою жертву, повернулся. Его дружки трусливо попятились, но, заметив, что Борис один, вновь осмелели.

— Вали, мужик, отсюда, обойдемся без твоих дурных вопросов, — посоветовали Комбату.

— Хорошо, я уйду, но только с ним, — указал Рублев на прижавшегося к стене молодого человека.

— Вместе с ним ты здесь ляжешь, а уйти можешь один, пока мы добрые, — последовал жесткий ответ.

— Эх, ребята, слишком вы молоды, глупые еще, иначе бы поняли, что я вам дело предлагаю. Давайте разойдемся без рукоприкладства, иначе кое-кто из вас будет вспоминать сегодняшнюю ночь до конца своей жизни.