Тигр в камуфляже - Лев Пучков Страница 56

При въезде в поселок «бэтээр» внезапно окружила толпа женщин и детей. Пришлось остановиться — не давить же мирное население! Как только остановились, в солдат тотчас же полетели камни — все, в том числе и Иван, ловко попрятались под броню и начали совещаться — как жить дальше. А далее все покатилось по отработанному сценарию: пока совещались, откуда-то возникли боевики, по-хозяйски вскарабкались на броню и начали чудить. Двое просунули в неосмотрительно оставленные открытыми люки оборонительные гранаты с выдернутыми чеками и предложили альтернативу. Либо Иван со товарищи выкладывают оружие на броню и, не делая резких движений, выбираются по одному, либо… либо сами понимаете — что. Присутствие в трюме своего соратника ни капельки их не смутило — если надо, заявили они, пусть помирает во благо великой идеи газавата…

В тот раз Иван пошел на компромисс с уставом и понятиями воинского долга — почему-то хотелось жить самому и сохранить десяток молодых жизней своих подчиненных. Одним словом, сдался он, без всяких условий и гарантий — под «честное пионерское» боевиков. А те, обрадованные легкой победой, шибко куражиться не стали: попинали всех подряд самую малость, затем солдат раздели до трусов и отправили в пешем порядке обратно. Ивана же, как особо важную птицу, отвели в какой-то сарай и держали там четверо суток, а сами между тем вели переговоры насчет его обмена на двоих своих сотоварищей, томившихся в одной из тюрем кавказского региона вот уже более полутора лет…

— И чем вы там занимались? — прервал ровный ход повествования Пульман. — С кем общались, кого видели, каким образом общались?

— Как чем занимался? — искренне удивился Иван и тут же невесть отчего развеселился. — Ха! Ну вы даете… Чем может человек в плену заниматься?

С утра до вечера любовался этими харями, а они, хари то есть, прикалывались от скуки как бог на душу положит… Они вообще-то все подряд веселые ребятишки, с развитым чувством юмора. Все с шутками, прибаутками. Каждое утро выводили к скале, читали приговор — именем Конфедерации Горских Народов, и — та-та-та-та!

— пару-тройку очередей поверх головы. Расстрел, короче, имитировали.

Боеприпасов у них навалом было — вот и… А так, в общем, довольно сносно. Там у них один студент-востоковед был, так тот, гад, вообще прописал мне курс лечения методом восточной медицины. Посмотрел в глаза, пощупал печень: как у вас тут, говорит, запущено все! Ага — и прописал. Говорит, за все время своего существования я сожрал столько шлаков и токсинов, что теперь и за пятилетку не выведешь. Ну и предоставил мне на эти четверо суток прекрасную возможность обходиться без всех этих вредоносных шлаков и радионуклидов — здоровей, короче, не хочу!

Заметив недоумевающий взгляд своего собеседника, Иван счел нужным пояснить:

— Ну че — непонятно, что ли? Жрать, короче, не давали. Только воду. Жлобы, блин…

— Зачем вы мне все это рассказываете? — недовольно нахмурился Пульман. — Меня совершенно не интересует, как с вами там обращались! Вы мне лучше скажите — эмм… Там, в этом сарае, кроме вас, был еще кто-нибудь? Я не имею в виду боевиков, сами понимаете… Пленные там еще были?

— Насчет пленных — не знаю. А кроме меня, там еще один мужик лежал — раненый. На носилках, в углу. Странный тип, я вам доложу, этот мужик… был.

— Был?! — напрягся Пульман. — Вы сказали — был? Что с ним произошло?

— Ну, как вам сказать… Так получилось, что этот самый сарай, в котором я сидел, — единственное приличное место, где можно содержать охраняемый контингент. Прочные стены, вокруг высокий забор. Подступы хорошо просматриваются… В общем, значительно облегчается задача наблюдения для часовых…

— Да прекратите вы меня спецификой пичкать! — возмутился Пульман — было заметно, что он изводится от нетерпения, слушая Ивана. — Про мужика! Про мужика давайте!

— Даю про мужика, — согласился Иван. — Когда меня посадили в сарай, он уже там лежал. Потом, спустя некоторое время, выяснилось, что его случайно ранили боевики. А может, не случайно — черт его знает. Но, в общем, получилось так, что ехал он себе по делам через пограничную зону — придурок!

Нашел, где кататься! — ага, ехал себе, а у боевиков там пост — что-то типа КПП.

Дальше — просто и скучно до безобразия. Часовой КПП дал отмашку, этот фрукт — ноль внимания. Часовой дал очередь по колесам. Одна дурная пуля срикошетила — и амбец.

— Ам… чего?

— Ну, хана, короче. Пуля в голову попала. Пока разобрались, что к чему, пока сообщили куда следует, он почти двое суток в сарае лежал без медпомощи.

— А что было потом?

— Со мной?

— Да ну, при чем здесь вы! С этим — с мужиком!

— А-а-а…Моя судьба, выходит, вас интересует постольку-поскольку. Ну-ну… А с мужиком было так. — Иван с деланной обидой надул губы и не без ехидства сообщил высокопарным слогом:

— Не могу утверждать, что это достоверный факт — увы, слухи настолько противоречивы, что… В общем, когда меня обменяли, наши рассказывали, что машина, которая перевозила этого дядю в долину, вроде бы наекрякнулась. Так что…

— Машина — чего? — Пульман привскочил с подоконника. — Что с машиной случилось?

— В пропасть свалилась. — Ивану надоело интриговать собеседника. — Насовсем. А может, помог кто свалиться чтобы, значит, за немца не отвечать.

Все, кто в машине были, — сами понимаете…

— Черт!!! Черт!!! — нервно вскрикнул Адольф Мирзоевич и в отчаянии стукнул кулачком по подоконнику. — Столько трудов, столько затрат — псу под хвост… Черт! Надо же, а…

— Да ладно вам убиваться, — успокоил его Иван, украдкой усмехнувшись — до того наивными показались ему потуги этого странного человечка возвратить к жизни эпизод пятилетней давности, не имеющий вроде бы никакого значения. — Немцем больше, немцем меньше…

— Немцем? — только сейчас Пульман, похоже, расслышал и зацепился за последнее слово, и в глазах его загорелась какая-то непонятная надежда. — Вы сказали — немцем? Вы что, разговаривали с ним?

— Да как я мог с ним разговаривать? — вскинулся Иван. — Он же без сознания лежал. То есть никакой был в невменяемом состоянии, бредил все.

— А вы не можете… — Пульман защелкал пальцами. — Не можете припомнить — пусть приблизительно — содержание этого… эмм… бреда?

— Эка вы хватили! — Иван не выдержал и рассмеялся. — Ну, вы даете… Он же на немецком бредил. Это я по отдельным фразам понял — в кино, помню, слышал… В школе и училище я английский проходил, и то могу только «руки вверх» и «кто командир вашего подразделения». А вы говорите! Просто он одну фразу повторял особенно часто, как заведенный. Будто боялся, что она помрет вместе с ним и никто ее не услышит, ага… Какие-то цифры там были — «айн» точно было, остальное — черт его знает…

— Значит, вы говорите… говорите, что он в бреду часто повторял эту фразу… фразу с цифрами… А? — По вкрадчивости тона можно было предположить, что хозяин кабинета очень хочет получить положительный ответ.