Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2 - Александр Бушков Страница 53

Стоя рядом с жандармом в оранжевом берете, Мазур из окна второго этажа цепким профессиональным взглядом разглядывал площадь и окрестности — и пока что не находил оснований для беспокойства. Пожалуй что, все схвачено…

Через пару минут к нему подошел управляющий рудником, осанистый француз с красивой проседью и ленточкой Почетного Легиона на лацкане белоснежного пиджака (лягушатники орденские ленточки носят именно что на лацканах, даже на пальто). Чуть склонил голову — небезупречно вежливо, но без тени подобострастия, конечно. Сказал:

— Думаю, господин полковник, можно начинать, все собрались…

Мазур обернулся и кратко распорядился:

— Пошли!

Небольшая процессия вышла под открытое небо: впереди — Принцесса, слева — вежливо державшийся в шаге позади управляющий, справу вплотную к ней — Мазур, по сторонам — трое его ребят и Леон с парочкой своих, все в штатском и автоматами не щетинятся.

Пожалуй, что, порядок. За спиной и по бокам — с полдюжины канцелярских зданий добротной довоенной постройки, в центре площади — обширная, на совесть сработанная высокая эстрада из светлого дерева, за ней — немаленькая толпа.

Принцесса поднялась по ступенькам первой, танцующей походочкой манекенщицы направилась к круглому микрофону на высокой никелированной стойке. Не отстававший ни на шаг Мазур, глядя на толпу, допустил, как не впервые случалось, крамольную мысль: у нас дома и в будний день могли в похожем случае всех с работы сорвать, а здесь дождались выходного. Капитализм, ага, даже один рабочий день дает неплохую прибыль, в том числе и Принцессе: ей по наследству от Папы автоматически перешли все доли, процентики и акции, писаного завещания нет и быть не может, но все здесь взрослые люди и понимают, что к чему…

Принцесса встала у микрофона — в смелом парижском платьице, алом, воздушном, коротеньком, открывавшем загорелые ноги, с большим вырезом. Толпа, как и следовало ожидать, восторженно взревела. Собственно говоря, предложившие такой наряд французские консультанты в данном конкретном случае не открыли никаких Америк. Здешняя специфика давно известна. Турдьевилль — не город, а чисто рабочий поселок, жилье тут в дефиците, с семьями обитает не более трети счастливчиков. Есть, конечно, четыре борделя, как же без этого — но один предназначен исключительно для тех, кто щеголяет в костюмах с галстуками, три остальных, хотя и немаленькие, не справляются, так что здешний народец не вполне сексуально удовлетворен — ишь, разорались… Местную специфику в свое время учитывал еще Папа, пару раз привозивший сюда столичные вокально-инструментальные ансамбли: никакого фольклора, заунывных народных песен — симпатичные девахи, одетые крайне скупо, жарили по струнам электрогитар, распевая порой довольно легкомысленные шлягеры. Ну, а уж потом перед разогретой толпой выступал Папа. Кстати, здесь во время гастролей побывала и «Рябинушка», с большим энтузиазмом встреченная трудящимися.

Принцесса медленно крутнулась волчком, показав обнаженную загорелую спину и бросила в микрофон короткую фразу. В сценарии этого не было — отсебятина, сиречь экспромт, и удачный. Даже не владевший местными языками Мазур догадался: она сказала что-то вроде: «Вот такая вот я. Нравлюсь?» Судя по восхищенному реву толпы — в десяточку…

Она властно выбросила правую руку наполеоновским жестом, дождалась полной тишины и заговорила. Мазур все это время, почти не поворачивая головы, прочесывал взглядом свой сектор.

Да, пока что не о чем беспокоиться: меж эстрадой и толпой — густая цепочка жандармов, перемежавшаяся ребятками в штатском, Мазуровыми и людьми Мтанги (и в толпу, конечно же, Мтанга запустил своих). У каждого окна, выходящего на площадь, в том числе и чердачного, стоят жандармы и агенты тайной полиции, меж зданиями — они же, есть еще и внешнее кольцо охраны. Снайперу просто негде укрыться незамеченным. Единственный возможный вариант — кто-то из первых рядов толпы, с пистолетом, потому что более серьезное оружие незаметно сюда не протащить — но этакого супостата успеют быстренько срезать, а то и возмущенные трудящиеся на куски порвут, справедливо полагая, что стрелять в такую девушку — сущее извращение.

Ну, все точно рассчитано: судя по мордам лиц, успели вмиг раздеть Принцессу завидущими глазами и мысленно проделать с ней кучу интересного. На левом фланге — человек сорок в костюмах и галстуках, примерно поровну белых и черных, в том числе несколько женщин в той же пропорции: здешняя верхушка, инженеры, техники, канцелярские крысы. Эти, конечно, держатся с подобающим достоинством и не строят столь похотливых рож подобно передовому пролетариату — но у многих мысли наверняка те же самые, вон как глазоньки блестят. Чуточку смешно, но Мазур на миг ощутил прилив нешуточной мужской гордости: пяльтесь сколько угодно, обормоты, как выражались в его чуточку шпанистой юности, трахайте глазами и кончайте носом — но постель она делит кое с кем другим…

Возле цепочки охранников наперебой щелкали фотоаппаратами репортеры: стервецы, ведь откровенно стараются, чтобы в кадре на первом плане были великолепные обнаженные ноги, ну да что ожидать от буржуазной прессы… Парочка телекамер, конечно. Принцессу слушают внимательно, в совершеннейшей тишине, речь французы написали неплохую, Мазур ее читал. Ага, по толпе прокатился здоровый жеребячий гогот: судя по времени, Принцесса дошла до фразы «Обязательно нужно построить вам побольше жилья» — и добавила с лукавым прищуром: «… и не только…» Это уже не экспромт, это из речи, толпа прекрасно поняла и оценила дополнение.

Все выглядело настолько спокойно, что Мазур самую чуточку расслабился: ну, на пару делений… Помимо прямых служебных обязанностей, ему перед поездкой пришлось гасить свои собственные заморочки. Товарищ Панкратов, прослышав о «передовом отряде рабочего класса», рвался сюда со страшной силой, открытым текстом выражая желание тоже толкнуть речь, благо переводчица у него есть (та самая Ирина, обитавшая пока в посольстве, поскольку Мазуру и впрямь могла пригодиться), мало того — раздать передовому пролетариату соответствующую литературу (у него, оказалось, есть еще две громадных коробки с книгами на французском). Мазуру стоило немалых трудов отбиться, в конце концов заявив безапелляционным тоном, что список сопровождающих и выступающих заранее согласован в столь высоких здешних инстанциях, что сказать страшно. Магическое слово «высшие инстанции» на Панкратова все же подействовало…

Он покосился на часы: ага, Принцесса перевалила за половину речи… Все спокойно пока, ни первые ряды работяг, ни «белые воротнички» (а за ними тоже на всякий случай надзирают бдительно), пока что вне подозрений — а тылы прикрыты надежно. Вряд ли стоит ожидать, что пушку внезапно выхватит благообразный управляющий рудником: жирное жалованье, свой пакет акций, положение в обществе, легко не перекупишь, особенно для роли наемного убийцы… хотя и его держат краем глаза, недоверие следует не доводить до абсурда, но держать по максимуму — а вдруг пальнет не по заданию, а оттого, что шизанулся в одночасье? И такое случалось под разными широтами — а-ля Джон Хинкли и ему подобные, которых просто невозможно вычислить заранее и самой мощной спецслужбе… А ведь он, паразит, притворяясь невозмутимым, тоже с приятностью озирает обнаженную спину и ножки Принцессы: ну, француз, что возьмешь, да и Принцесса тот еще экземплярчик… Вот только в подсознании сидит все та же тоскливая заноза: а ну как загонят в законные мужья, тем более что она сама что-то такое явно комбинирует. Единственное спасение, как уже говорилось — происки французской разведки, каковые в данном случае надлежит принять с восторгом…