Русские идут - Сергей Соболев Страница 51

Где-то под Киевом.

Двое американцев ненадолго заехали на квартиру к Мэллоуну, чтобы тот мог переодеться и оставить в встроенном сейфе документы (которые он обычно на такого рода мероприятия с собой никогда не брал). Джон, по обыкновению, захватил с собой лишь резервный бумажник, в котором хранятся водительские права – местного образца – и некоторая сумма наличных сотенными купюрами. Вот и все, помимо соответствующего «блата» и собственного желания, что требуется для посещения элитного борделя, в котором он намеревается скоротать вечерок и всю нынешнюю ночь…

Времени было уже около восьми вечера, когда джип, управляемый безотказным Мэтью, выбрался на «правительственную» трассу, по которой ежедневно мелькают туда-сюда президентские и кабминовские спецмашины с мигалками и транспортом сопровождения. Они проехали Ирпень, неподалеку от которого находятся резиденции многих известных на Украине личностей. Здесь же, в этой живописной местности расположены такие элитные поселки, как Конча-Заспа, где проживают сплошь местные «випы», и где, к слову сказать, «застрелился» небезызвестный генерал Кравченко, за несколько часов до запланированного визита в Генпрокуратуру Украины…

По правде говоря, близ Киева до сих пор не выстроено ни одного «элитного» места проживания, соответствовавшего бы полностью всем предьявляемым требованиям. По настоящему элитных закрытых зон с высокоразвитой инфраструктурой, с надежнейшей охраной и высоким качеством жизни нет ни на Бориспольской трассе, ведущей в крупнейший аэропорт Киева, ни в окрестностях одесского шоссе, ни в районе правительственных резиденций. В отличие, кстати, от той же Москвы, вокруг которой возникли целые зоны элитного жилья… Но у русских нуворишей, оседлавших нефтяные и газовые потоки, надо сказать, денег не в пример больше, нежели у их бедноватых украинских сородичей.

Тем не менее, Мэллоуну больше нравилось жить в Киеве, нежели в Москве (он мог сравнивать). Такому, как он, существовать здесь намного вольготнее. Жизнь в украинской столице не то что проще, но приятнее для человека, который озабочен не только вопросами карьеры, но и не прочь расслабиться. Конечно, в России больше возможностей. Там «пилят» совсем другие деньги. Он тоже в свое время немного поучаствовал в «распиловке», благо через его руки проходили немалые суммы налом. Но начальство заподозрило что-то недоброе. Начались финансовые проверки, пришлось писать хренову тучу обьяснительных и докладных… Кое-как отмазался и сразу подал в отставку – это было в две тысячи первом. После чего перешел на вольные хлеба: такому спецу, как он, со знанием языка и большим опытом оперативно-агентурной работы, в нынешнюю эпоху цветных революций на постсоветском пространстве, найти себе работу – высокооплачиваемую! – не составляет особого труда… Начинал старшим инструктором в «неправительственном» учебном лагере под Белградом, где обучал по своей линии будущих цветных революционеров. Потом резко пошел на повышение. И вот уже полтора года он осуществляет здесь, Киеве, поддержку некоторым проектам, призванным продвигать демократию далее на восток. А заодно и блокировать попытки Кремля вновь превратить Киев в своего сателлита…

Мэллоун был доволен своей нынешней жизнью. В Москве, даже в относительно комфортные девяностые годы, он не мог позволить себе посетить местный элитный бордель. Приходилось осторожничать, изыскивать такие варианты, чтобы не только русские, но и свои не взяли на карандаш, чтобы не нарваться вдруг на крупные неприятности. А здесь ему некого бояться, здесь у него, как говорят сами русские – да и местные тоже – «все схвачено». Он мог позволить себе здесь то, чего не может позволить себе самая крутая шишка в родных Штатах. Ему тут нет нужды трястись из-за долбанного «харрасмента», [32]из-за пуритантских взглядов окружения, из-за боязни засветить левые доходы, из-за пятого и десятого! Он тут по-настоящему свободен. Здесь он имеет такую степень свободы и независимости, в этой наполовину варварской стране, которая и не снилась подавляющему большинству его соотечественников, совершенно по-идиотски полагающих, что именно они живут в царстве свободы и демократии.

Темно-серый джип, проехав немного вдоль невысокой кирпичной стены, остановился у ворот. Мэтью хотел посигналить, но в этом не было необходимости. Половинки ворот поползли в стороны. Вот уже показался знакомый Мэллоуну по прошлым посещениям охранник… А вот еще один знакомец: по дорожке от ближнего ко вьезду коттеджа спешит хитроватый, всегда улыбающийся и очень приветливый к гостям управляющий, которого Мэллоун обычно называл про себя – Puzan.

– Ну так что, Мэтью? – Мэллоун посмотрел на младшего партнера. – Я вижу, ты в очередной раз предпочитаешь хранить верность своей Жаклин?

– Э-э-э… как-нибудь в следующий раз, Джон. К тому же я приглашен на вечер знакомым из «атташата». Отсюда поеду к себе, переоденусь и сразу отправляюсь в гости… Джон, хочу у тебя спросить…

– Как долго я тут пробуду?

– Да, именно это.

Мэллоун, поприветствовав взмахом руки подошедшего к машине Пузана, сказал партнеру:

– Пока и сам не решил. Зависит от настроения… Да ты расслабься, дружище! Когда попадешь за праздничный стол, прочитай молитву и от моего имени… – Он усмехнулся. – А то мне здесь как-то несподручно! Мыкола и его приятели будут пока действовать самостоятельно. Отдыхай, Мэтью! Утром, думаю, местные меня сами доставят в Киев! Если что, созвонимся, – он открыл дверцу и стал выбираться из джипа. – Так что счастливого тебе Рождества, приятель!..