Бастион. Война уже началась - Сергей Зверев Страница 50

Он – ничего. Пусть запоминает… Он оседлал эту высоту, как и было задумано. Даже трещинку заприметил – на случай внезапного вертолета. Скала возвышалась над дорогой. Из-за естественного бруствера, серым «бельведером» торчащего над ландшафтом, отчетливо просматривалась уходящая в два конца грунтовка. На той стороне, за вереницей причудливых, изрезанных скал, тайга – солидная, пугающая, не чета той, что они оставили за плечами. В здешней глуши они бы не прошли. Здесь даже коренные не ходят. Да и некуда идти – насколько он помнил, на юг, до самой границы, не было сколь-либо серьезных поселений – одно безбрежное море буйного леса, кое-где чередуемое вздыбленными «пролысинами» – хаотичным нагромождением горных пород. Вдаль, насколько хватало глаз, за десятки километров уходили горные вершины – верховья множества извилистых речушек, полосующих ландшафт на ленты рваной зелени…

Справа, на запад, дорога была чиста. Слева – метрах в трехстах от господствующей над географией скалы – бурлила жизнь. Вот невезуха… Туманов чуть не обругался родным и забористым. У обочины стояли два дизель-«Урала», крытые брезентом. Чуть поодаль копошился люд в защитном. Он всмотрелся… Да нет, это не «башибузуки» из охраны базы. Ни бород, ни степенности в движениях. Безусые пацаны в неуклюжих бутсах-опорках суетятся подле «Урала», выгружают какие-то коробки, бачки, трое или четверо обступили человека в фуражке, делают вид, что внимают, а сами переминаются с ноги на ногу, по сторонам лупают. За плечами – автоматы.

Говоря короче, армия. Та самая, что «от тайги до британских морей». Вот это да! – поразился он. Вот это финт ушами. Не много ли чести на вас двоих, а, Туманов?..

Эмоции заглушили рассудок. Он отполз от края, перевернулся на спину. Уставился в небо, которое сегодня было голубое как никогда. Нащупал пачку «Мальборо» в глубине кармана, выковырнул сигарету. Стал курить, забыв зажечь. Словно грозовая туча, половину неба закрыл встревоженный Динкин анфас – впалые щечки, губки в трещинку.

– Что за беда, Туманов?

– Смотри сама.

– Не могу. Высоты боюсь…

Он вздохнул.

– Оплошка у нас с тобой. Красная армия перекрывает дорогу. Блокпосты возводит. Как в Чечне прямо. Знаешь, у меня такое подозрение, что это не учебные мероприятия.

– А что это?

Блестящий вопросец. А горец подумал – ученья идут… Он выплюнул сигарету, вернул тело на исходную, глаза опасливо – на дорогу. Нет, любопытная, однако, штука имеет место. Уж не подгуляло ли наше безнадежное дельце?

Вояки тормознули вишневую «Ниву», следующую со стороны Устюгана. Двое с автоматами встали у капота (ну ни ума, ни фантазии у парней…), третий, не спеша, с высоты собственного величия, взирал на документы. Водитель безропотно мялся у дверцы. А мог бы, кстати, и взроптать. Виданное ли дело – армейцам останавливать и проверять гражданский транспорт? У нас в стране осадное положение? ЧП?

Порядочек. Получив свои ксивы, водила сел за руль и покатил дальше. Умница – главное, не рыпаться… Со стороны Бирюлино проскакали два алтайца на лошадях – чернявые, кривоногие, страшные, как паучата. Один на каюрой, другой на буланой. Их даже не остановили. Правильно – какого рожна проблемы на свою задницу? На этих ирокезов где сядешь, там и слезешь. Они даже головы не повернули в сторону солдат с автоматами. Не заметили. Незаметные они, солдатики.

– В общем так, крошка, – начал он.

– Не называй меня крошкой, – отрезала она.

– А мне плевать, – сказал он. – Слушай сюда, крошка. Пока не узнаем, что тут потеряла наша родная военщина, мы не сможем продолжать путь. Двигаться на юг – глупо. Не пройдем, завязнем. Я прыгаю вниз, а ты – не сойти тебе с этого места – сидишь и ждешь меня, как родного мужа. Усекла? Извини, но со мной ты не пойдешь.

– Почему?

– Нос не дорос, – Динка расстроилась окончательно, он это видел. Но иначе просто не мог себя вести – нервишки пошаливали. – Я приду. Через час, через два, как освобожусь. Но приду. Не забывай про меня.

Она отрывисто сглотнула:

– А если не придешь?

Он соорудил в ответ скорбную мину:

– Не приду?.. Ну тогда перебегай дорогу и топай на юг. Через тайгу, через горы, буераки, реки, раки, через китайскую границу… или какая там – монгольская?.. Куда хочешь. Хоть тресни, но это лучшее решение, чем сидеть и сохнуть, согласись? По крайней мере есть два-три шанса из миллиарда, что тебя не сымут тепловизором.

– И не съедят тигры, – обреченно пробормотала она, заблестев слезинками.

– Совершенно правильно, – согласился он. – И давай не будем лишний раз вспоминать, что мы играем в азартные игры с препротивной организацией, для которой твоя или моя жизнь – явление несущественное, и во имя исправления ошибок они через них с удовольствием перепрыгнут. Встреча с безмозглым как-то более радует, да?

Она не успела ответить. Ветер принес с дороги невнятную брань. Туманов вернулся на позицию. Внизу что-то происходило. Солдатики остановили допотопный «москвичонок», мирно ползущий со стороны Бирюлино. Щуплый шофер отчаянно жестикулировал, выражался, но страж дороги был неумолим – стволом автомата он подталкивал незадачливого шоферюгу к стоящей за «Уралом» кучке людей, причем было заметно, что процедура доставляет служаке удовольствие. Другой солдатик сел за опустевший руль и рывками отогнал машину от дороги. У кустов бросил, вернулся на обочину.

– Задержан до выяснения личности, – констатировал Туманов. – Не повезло по-крупному. Но кто мог подумать? Всю жизнь, горемыка, мотается по земле – без ксив, без головы на плечах – кому он нужен, этот неуловимый Джо?.. Ладно, до встречи, Динка.

Он поднялся, мысленно прикидывая наиболее проходимую дорогу в обход горы.

– Куда тебя несет, несчастье! Сиди… – в сердцах воскликнула Динка. Он подмигнул и натянул ухмылочку.

– Ты моему нраву не препятствуй, женщина. Операцию под кодовым названием «Рихард Зорге» объявляем открытой…

Тропа была устлана камнями и сорной чепухой. Топтали ее явно не люди. Через четверть часа окольными путями Туманов слез с горы и нырнул в придорожный овраг. Поросший низкорослыми ивами, он мог сокрыть в своем чреве целую армию с обозом, и Туманов, весьма довольный этим обстоятельством, двинул было на восток, полагая незасвеченным добраться до «блокпоста», но услышал шум и насторожился. Совсем рядом заскрежетали тормоза. Он сгруппировался и, готовый на последний бой, сел за пыльной ивушкой. Посреди дороги – капотом в Бирюлино – стоял грязно-зеленый «Урал» для перевозки личного состава. Пыхтел, рыгая смрадом. Из-под тента выбирались двое с «акээмами». Выбрались, спрыгнули на грунт, один махнул водителю:

– Пошел!

«Урал», надсадно кашляя, тронул с места. Мелькнул околышек офицерской фуражки.

Вихрастый коротышка в расстегнутой до пупа гимнастерке и шапчонке задом наперед бросил что-то резкое детине с пухлыми губами. Губошлеп подобострастно закивал, взвалил на плечо худой вещмешок, туда же автомат, что-то боязливо попросил. Коротышка нахмурился, но потом снисходительно махнул ручонкой, вытянул из кармана пачку «Примы». Выдал бойцу курева на раз и, волоча приклад по грунтовке, поплелся наискосок – в овраг. На ногах у парня красовались сине-белые кроссовки – китайский «Адидас». А может, таиландский. Не лучше.