Смерть в двух экземплярах - Александр Шувалов Страница 5

В восемьдесят шестом от него ушла жена, к собственному научному руководителю, члену-корреспонденту Академии наук. В один прекрасный день Нефедов, придя домой, не обнаружил ни любимой супруги, ни ее вещей, зато нашел записку: «Надоело жить с неудачником». А еще она забрала почти новый телевизор. Можно подумать, что у члена-корреспондента не было своего.

Потом наступила демократия. Пришедшие к власти мальчики шустро отзвонились в «вашингтонский обком» и, в полном соответствии с полученными директивами, принялись громить отечественную оборонную науку. Институт, в котором трудился Нефедов, закрыли одним из первых. Арсений расстроился и засобирался в длительный запой. К его величайшему огорчению, имевшихся в наличии денежных средств хватило на две бутылки водчонки и буханку черного хлеба.

На второй день, когда он, давясь, опустошал последнюю емкость произведенной из отходов нефтепродуктов «хорошей русской водки», к нему пришли. Двое молодых улыбчивых парней, слишком правильно говорящих по-русски, чтобы быть русскими. Незваные гости угостили страдальца настоящим американским вискарем, не чинясь, выпили с ним, а потом предложили такое, что Нефедов проглотил залпом целый стакан импортного пойла и моментально протрезвел. После чего подписал все, что ему подсунули, не читая.

К слову сказать, совершенно напрасно. Выехав через пару месяцев из России, в обещанной ему Америке он так и не оказался. Его новый руководитель, в прошлом – не самый способный младший научный сотрудник из соседней лаборатории, по-дружески попросил его на полгода задержаться в одной крохотной стране Северной Европы, где ни шатко ни валко работал филиал крутого штатовского НИИ.

– Расшевели это гнилое болото, дружище, – сверкая недавно установленной металлокерамикой, сказал он. – Тематика тебе известна, думаю, проблем не будет.

– А нельзя ли… – робко проблеял Арсений.

– Все можно, но чуть позже. Я очень тебя прошу. – И он понял, что это скорее приказ, чем просьба.

Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Нефедов так и остался в этой тихой сонной стране. Поначалу, конечно же, расстроился. Еще бы, крохотная квартирка эконом-класса вместо обещанной виллы с бассейном, проездной на трамвай вместо лимузина и хилая шарага в заштатном филиале вместо целого направления при всемирно известном научном центре. В задачи так называемой лаборатории, которой его назначили руководить, входила доводка и мелкий ремонт произведенных в Штатах изделий. Этим они вшестером и занимались, сам Арсений, техник, лаборант и трое работяг, все выходцы из бывшего ВПК бывшего СССР. Работали, не особо напрягаясь, кстати, и платили соответственно.

Постепенно он свыкся со здешней сонной жизнью, успокоился, повадился ходить пить пиво после работы и даже отрастил небольшое брюшко. Завел приятелей по интересам и собеседников: техник и лаборант охотно сопровождали шефа в пивнушку, с вниманием слушали и даже поддакивали. Неудивительно, один из них в надежде на грин-карту регулярно «постукивал» американцам, второй не менее охотно делился информацией с сотрудником российской разведки всего за четыреста у.е. в месяц.

Нефедов прожил в этой вялотекущей летаргии почти десять лет, пока в один прекрасный вечер к нему в голову не заглянула одна любопытная мыслишка. Дело происходило в любимой, знакомой до боли пивной, куда тесная компания заглянула освежиться после испытаний некого изделия для нужд военно-морских сил, естественно, Made in USA. Что самое интересное, идея разработки этого изделия принадлежала лично ему, он подарил ее американцам много лет назад. Те, правда, поняли ее несколько по-своему.

– Дерьмо, – молвил техник, отставляя в сторону опустошенную емкость.

– Полнейшее, – согласился лаборант.

– Это точно, – поддержал коллег Арсений и присосался к бокалу. После съеденной в обед маринованной селедки, местного деликатеса, его мучила жажда. – «Чайники», – заявил он, опустошив половину емкости. – Бездари. Я бы на их месте… – И вдруг замолчал. Спавшие столько лет мозги вдруг пробудились и выдали на-гора приблизительную схему готового изделия.

Для того чтобы совершить открытие, Ньютону понадобилось получить яблоком по макушке, Архимеду – сходить в баню, Нефедову же вполне хватило нескольких жадных глотков светлого пива. Он вдруг осознал, каким должно быть то самое изделие, на изготовление которого высоколобые американцы с его подачи потратили несколько лет работы и кучу денег. Принципиально другим.

С тех пор Арсений принялся делать то, чем много лет не занимался, то есть думать. Не торопясь, основательно и детально, как умел. А он, оказывается, до сих пор умел. Мозги работали четко и эффективно, как в лучшие годы, лишь изредка поскрипывая при перегрузках. Через год работа была завершена. В бумажном виде. Как все бывшие советские ученые старой школы, Арсений не очень дружил с компьютером и не доверял ему.

Он сразу же решил не делиться открытием с работодателями, в смысле, бесплатно не делиться. И те, прежние, и эти, нынешние, достаточно подоили его, ничего не предложив взамен. Теперь он рассчитывал взять реванш. В крупных купюрах.

Последующие несколько лет Нефедов потратил на опыты, а затем приступил к изготовлению самого изделия. В лучших русских традициях: из обрезков и на коленке, благо умел работать руками ничуть не хуже, чем головой, почти не привлекая к процессу подчиненных, хотя те подходили и сами предлагали помощь. В общем, трудился в гордом одиночестве. К слову сказать, Арсений вообще не верил в коллективное творчество, считая, что все эти «группы авторов» или, как сейчас модно говорить, «команды» создаются исключительно по причине творческой импотенции каждого отдельно взятого работника и панической боязни личной ответственности.

К весне 2006 года работа была завершена, а в начале августа того же года состоялись испытания доработанного и улучшенного прототипа американского производства. Группа местных ученых и прибывшее из Штатов руководство вышли в море. Прототип опустили под воду… Через минут двадцать всем, даже координатору проекта, стало ясно, что день потрачен зря, и гораздо лучше было бы провести его на пляже.

– Хреново, Гриша? – Нефедов подошел к бывшему коллеге, а ныне представителю «центральной усадьбы». Тот нервно грыз антенну спутникового телефона, не решаясь набрать номер. Не требовалось оптического прицела, чтобы разглядеть тучи, сгущающиеся над головой этого эффективного менеджера.

– И не говори, обосрались мы с собой, Сеня, – тоскливо молвил тот, перекрестился и принялся набирать номер.

– Мы с тобой? – хихикнул тот. Все, блин, как раньше: руководство отважно принимает на себя ответственность за победы и щедро делится ею же в случае поражений. – Лично я пока еще нет.

– Что ты хочешь этим сказать?

И Арсений в двух словах объяснил, что конкретно.

Еще через сорок минут под воду ушел второй, корявенький с виду образец, а уже через час обозначился полный и безоговорочный триумф. Так и хочется рассказать о громовом «Ура!», бросании в воздух чепчиков и хоровом исполнении гимна понятно какой державы. Ничего этого, однако, не произошло. Присутствующие просто обалдели, вернее, о…ли, есть такое слово в «великом и могучем», точно описывающее состояние крайнего удивления, переходящего в массовую потерю всяческого сознания.