На одном вдохе - Сергей Зверев Страница 5

— Слушай, ты кто по национальности?

— А как ты догадался? — скалит он в широкой улыбке белоснежные зубы. И, сделавшись серьезным, удивляет осведомленностью: — Ты Женька, верно?

— Да, Женька. Но исключительно для близких друзей. А что, я настолько известен?

— Я тебя видел здесь пару раз. У нас общие знакомые.

— Понятно, — безучастно говорю я. Выяснять, кто эти общие знакомые, нет ни малейшего желания. — Ну, а ты кто такой?

Он опять посмеивается:

— Про таких, как я, говорят: «Широко известен в узких кругах».

— И как же тебя нарекли родители?

— Глебом, — говорит он и тянет руку.

Пожав мою ладонь, новый знакомец задерживает на ней взгляд, чему-то усмехается и резко меняет тему:

— Как тебе эта тошниловка?

Морщусь.

— Вот и меня от нее мутит. Скукота. Никакого разнообразия… Сейчас я тебя кое-чем угощу, — внезапно о чем-то вспомнив, лезет он в карман и вытаскивает под тусклый свет желтоватых ламп лепесток таблеток.

Выпотрошив его, Глеб отсыпает мне штук пять, остальные закидывает в рот, смачно разжевывает и запивает вискариком. Мне никогда не нравилась наркота, но в эту минуту я вдруг ощутил странное и непреодолимое желание испытать действие предложенных «колес».

«Почему бы и нет? — подумал я, в точности повторяя движения нового знакомца. — У меня ведь не девять жизней, а всего одна. Нужно успеть попробовать все…»

Проглотив таблетки «живьем», я запоздало интересуюсь:

— Что за гадость?

— А не все ли равно?

— Как хоть они прут?

— А кто сказал, что они прут? — вскидывает мужик в искреннем удивлении брови.

— Тогда на кой черт мы их закатили?

Глеб как-то странно улыбается.

— Знаешь, — зловеще цежу я сквозь зубы, — мне совершенно не нравится твой юмор.

— Какой юмор?! С чего ты взял? У меня рак легких. Врачи сказали, что протяну от силы два месяца. Вот я и решил ускорить неизбежный процесс. А одному, сам понимаешь, — в падлу.

— Ах ты сука! — привстаю и чувствую, как отнимаются и холодеют ноги. — Что за хрень ты мне подсунул?!

— Обычный ЭГДН.

— Чего?!

— Этиленгликольдинитрат, — уточняет скотина с издевательской улыбкой. — Хорошая, кстати, вещица. Через час мы с тобой будем далеко отсюда. Кстати, ты веришь в загробную жизнь?

— А если я тебе сейчас размозжу башку этим стулом?

— Ерунда. Я только спасибо скажу.

Мне вдруг нестерпимо захотелось жить.

— Помогите! «Скорую»! — возопил я в табачный смог. — Срочно вызовите «Скорую помощь»! Спасите, спасите меня! Дайте воды!!

Глеб хватается за живот и тычется лбом в стол, корчась от смеха.

— Стой, идиот, — ловит он меня за руку. — Женька, это всего лишь транки. Не гони пургу на весь кабак!..

Я в изнеможении плюхаюсь на стул. Крючконосый подонок улыбается и наблюдает, как меня трясет. В руках и ногах появляется слабость, под мышками становится липко.

Он разливает из бутылки остатки алкоголя. Мы пьем, потом Глеб встает, о чем-то шуршит с официантом, и на нашем столике возникает очередная бутылка вискаря.

Постепенно меж нами завязывается беседа обо всем и одновременно ни о чем. Я удивительно быстро проникаюсь к собеседнику доверием и с удовольствием слушаю его бред…

— Тут нечего больше ловить, — вздыхает он спустя полчаса, когда остается по глотку алкоголя.

Я уж и сам понимаю, что помещение стремительно меняет контур: сумрак в углах становится торжественно-лиловым, а посетители передвигаются рывками, взмахивая руками для преодоления вязкого пространства.

Предлагаю:

— Пошли в «Скорпион».

— Куда?

— В ночной клуб.

— Далеко? — встав, подхватывает он бутылку.

— Шагов пятьсот.

— Ужасно далеко. Но я согласен…

Мы выплываем в ночь. По пути съедаем второй лепесток. И непрерывно пьем. Сначала вискарь, потом переходим на пиво. Точнее, на мочу из пластиковых бутылок, отчего-то называемую в России пивом…

Вы, наверное, спросите, как я дошел до такой жизни? Все просто. Ведь до того, как меня вышвырнули со службы, я сумел овладеть одной-единственной профессией. Профессией боевого пловца. Не скрою: овладел я ею настолько хорошо, что считался одним из лучших спецов в России. А может быть, и на просторах всего Евроазиатского континента. Короче говоря, оставшись без любимой работы, я вдруг понял, что кроме нее больше ни в чем не разбираюсь.

Нет, поменять смеситель, починить розетку, заштукатурить трещину в стене или наклеить новые обои я, разумеется, смог бы без вмешательства соответствующих специалистов. Но все мои навыки оставались на любительском уровне, а до настоящих профессионалов, которые зарабатывают на этом приличные деньги, я не дотягивал. Одним словом, настало такое время, когда я был согласен на любую черновую работу: перетаскивать из фур в подвалы коробки с коньяком, стоять у лотка, подметать улицы, охранять чужие склады… Некоторое время я даже побыл в шкуре вольного предпринимателя. Предпринимал то одно, то другое, то третье… Правда, постоянно попадал в глубокую рецессию, и все мои индексы, акции и активы, миновав отметку «ни хрена», находились в затяжном пике. В общем, днем где-то подрабатывал, вечерами затаривался алкоголем и бездумно пялился в телевизор, где по всем центральным каналам рассказывали о том, как в стране налаживается экономика и как здорово мне живется. Либо шел в кабак под названием «Сытопьяно» в поисках очередных приключений.

Так и существовал, изредка поговаривая в свое утешение: «Если вам далеко за тридцать и вы абсолютно ничего не добились в этой жизни — значит, вы честный и порядочный человек…»

Вскоре в моем сознании настал переломный момент. Знаете, такой занятный звоночек из посольства Страны Иллюзий, когда тебе доверительно сообщают, что ты гостишь у них достаточно долго и имеешь полное право получить вид на постоянное жительство. Мне уже не хотелось просыпаться по утрам, не хотелось никуда идти и чего-то добиваться… И вдруг пришло осознание очевидного факта: надо срочно менять образ жизни, иначе я рискую спиться, утонуть в болоте беспросветной нищеты или нарваться по пьяни на чей-то нож.

Купив на последнюю мелочь пива, я включил телек и начал думать, как исправлять положение. До захода солнца и похода в «Сытопьяно» оставалось около двух часов. Уйма времени, которую я решил потратить с пользой для будущего дела…

Транки, транки, транки… утюжат голову как танки.

Мы сидим за стойкой в углу огромного зала ночного клуба «Скорпион». Я ем сочный стейк с брокколи и запиваю какой-то дрянью со вкусом ананаса и водки. Глеб ковыряет вилкой жареную семгу и смотрит на меня глазами, в которых сосредоточилась вся печаль еврейского народа.