Черная метка - Валерий Горшков Страница 5

Пост ГИБДД на выезде из города братки проскочили без проблем. Гаишник был занят осмотром литовской фуры и не обратил ни малейшего внимания на прошмыгнувшую мимо чистенькую иномарку.

— Знаю я одно подходящее местечко, там болото и такая глушь, что хоть ори, хоть стреляй — один хер никто не услышит! — сказал Чахлый, прибавляя скорость. — Это недалеко, минут двадцать езды... Однажды я возил туда телку трахать. Поехали к ней на дачу, а там предки, бля... Вот и пришлось свернуть с шоссе и поискать укромное местечко.

— И как потрахались? — небрежно осведомился Доцент, все чаще поглядывая на начинающего шевелиться и стонать бородача. — Нормалек?

— Если бы! — огрызнулся Чахлый. — Трипак подцепил, потом пришлось жопу под уколы подставлять. А эта блядь, прикинь, пропала с концами... Она в общаге жила, уехала к себе в Иваново, наверно... Слышь, Бита, успокой клиента, задолбало меня его коровье мычание!

— Ща... Сде... — Дважды повторять не требовалось. Нагнувшись, амбал тихонько стукнул пленника по затылку, и тот сразу затих.

Вскоре «тойота» свернула с шоссе и, прыгая на ухабах, углубилась в лес на добрый километр. Впереди показалась крохотная полянка с чернеющим пятном кострища и поваленным рядом старым деревом.

Чахлый остановил машину и заглушил движок.

— Вытаскивайте его, а я пока осмотрю багажник, — скомандовал он, покидая тачку. Пока братки производили вынос тела, по стечению обстоятельств — как раз вперед ногами, Чахлый открыл багажник и обнаружил там эластичный буксировочный трос. — В самый раз! Давайте привязывайте к дереву, поближе во-он к той луже. Она бездонная, там фраера и утопим... После того, как закончится экзекуция.

Через считаные секунды бородач, чудом не потерявший свои съехавшие набок очки, был крепко привязан к шершавому стволу березы.

Доцент набрал в пустую канистру затхлой воды и облил ею мужика, приводя того в чувство.

Хлебнув водички, бородатый замычал, закашлял, открыл осоловевшие после нокаута глаза и принялся испуганно озирать стоящих напротив пацанов.

— Ну, тварь, допрыгался?! — прошипел Бита и, подпрыгнув, что есть силы врезал приготовленной к закланию жертве ногой в поддыхало. — На, получи!.. Будешь знать, как честных людей грабить, барыга поганый!

— А это от меня, — стараясь не отставать в крутизне от приятелей, вставил Доцент и, замахнувшись, ударил мужика ладонями по ушам. — Больно, бедненький? Вот и ладушки... Ой, глазки упали! — Бык с хрустом раздавил свалившиеся с носа пленника очки в золотой оправе. — Какая жалость!

Чахлый стоял молча, наблюдая за конвульсиями привязанного к дереву мужика.

— М... ма... мальчики, вы... за что?!! — кое-как отдышавшись и обретя способность слышать сквозь заполнивший всю черепную коробку адский звон, слабым голосом жалобно завопил пленник. — Вы, наверно, меня с кем-то спутали!.. Господи... Пощадите!

— Дайте ему в рыло еще разок — и пока хватит, — грубо бросил Чахлый. — Начнем разговор по душам...

Вернувшись к открытому багажнику «тойоты», он достал из него пластмассовый чемоданчик с набором инструментов, выбрал самый тяжелый гаечный ключ и приблизился к бедолаге.

— Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, чмо, — закурив, приказал он, выпуская в лицо мужика струю табачного дыма. — Кем работаешь?!

— Я — просто нотариус! Я ни в чем не виноват! — снова запричитал бородач.

— С кем живешь вместе? Жена, дети? — продолжал допрашивать Чахлый, покачивая увесистым баллонным ключом.

Доцент и Бита, пока не врубаясь в смысл задаваемых «пионерским» главарем простых вопросов, нетерпеливо приплясывали рядом, не решаясь встревать.

— Нет... я... живу один, — даже не пытаясь врать или изворачиваться, покорно проблеял мокрый с головы до ног бедолага. — Ребята... умоляю... скажите... в чем я перед вами провинился?! Если вам нужны деньги, то у меня осталась всего тысяча, она в бумажнике! Я два дня назад купил новую машину, вот эту «тойоту»...

— Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать! — неожиданно для самого себя продекламировал строчку из известной басни Крылова «Волк и Ягненок» ухмыляющийся Доцент.

Он изо всех сил старался казаться таким же безжалостным и твердым, как Чахлый и Бита, но в душе его начинался настоящий шторм.

Одно дело собирать дань с рыночных торговцев, довольствуясь скромным наваром и набивая морды непокорным, бомбить скулящих ларечников и терпеливых, боящихся сказать лишнее слово лохов и совсем другое — ввязываться в открытую мясорубку с закаленными в разборках братками из других группировок, не боясь при этом ни ментов, ни мокрухи. А ведь так оно и будет...

Глядя на избитого, перепачканного в грязи, плачущего мужика, Доцент с ужасом понял, что его нервная система не готова к настоящей бойне. Но отступать было уже поздно, пацаны этого не поймут и могут кончить, как суку.

Угораздило же ввязаться, едрена вошь!

— Это хорошо, что живешь один, — довольно фыркнул Чахлый. — Завтра суббота, выходной. Значит, дня три-четыре тебя не хватятся, и мы сможем вдоволь попользоваться твоей мобилкой и тачкой.

С этими словами Чахлый вдруг резко выплюнул торчащую изо рта сигарету, а потом два раза наотмашь ударил мужика ключом по голове.

Тот безвольно свис, уронив голову на грудь. Из прикрытых волосами глубоких вмятин на черепе показались багровые сгустки...

— Теперь бейте вы оба, по очереди! — Грозно сведя чернявые брови к забрызганной каплями крови переносице, Чахлый протянул орудие убийства стоящему рядом улыбающемуся дебилу Бите. — Выпусти пар, братан!

Тот буквально выхватил ключ из рук главаря и, оглашая окрестности яростными воплями, принялся мутузить несчастного нотариуса. Брызгая по сторонам текущей из приоткрытого рта слюной, белобилетник нанес не меньше двадцати ударов, прежде чем немного успокоился, и, торжествующе взглянув на Доцента, протянул ему густо перепачканную кровью железяку с прилипшими к ней там и сям волосками...

Зажмурив глаза и глубоко вздохнув, Доцент принялся не глядя, наотмашь бить уже давно бездыханного пленника, каждый раз непроизвольно вздрагивая, когда край железяки с глухим чавканьем врезался в труп и на лицо экзекутора тут же падали мелкие теплые капли...

— Хватит, сваливаем! — наконец прозвучало откуда-то издалека. — Ништяк, пацаны!

Закончив скоротечную расправу, тело бородатого жмурика отвязали от дерева и отволокли к заполненной водой яме. Обмыли испачканные кровью лица и кожаные куртки и ногами спихнули труп в воду.

Следом полетело орудие убийства.

Пионеры начали отсчет своим будущим жертвам...