Гражданин Винс - Джесс Уолтер Страница 5

Вспыхивает табличка «Открыто», загорается белый свет в зале. Первая волна клиентов — мужчины. Мусорщики, полицейские, вдовцы, пьяницы — дышат на руки, снимают вязаные перчатки и шапки. Винс занимается теплыми оладьями, пышками с кленовым сиропом и черным кофе, от которого поднимается пар, и ждет следующую волну завсегдатаев — сонь: женатых мужчин, пенсионеров, офисных работников, которые всегда берут пончики и кофе с одним и тем же количеством сливок и сахара, садятся на одни и те же места за пластиковыми столиками, курят одни и те же сигареты. Винсу по душе однообразие их болтовни, хотя он не прислушивается к сути. Этому он научился у бывшей подружки Тины, которая была актрисой в те моменты, когда не консультировала брата Бенни по юридическим вопросам. В основном Тине доставались роли в занюханных театрах, полных крыс и тараканов, в Гринвич-Виллидж и Сохо, но один раз ей перепала эпизодическая роль в массовке нескольких сцен большого небродвейского шоу. Винс так гордился ею, что ходил в театр каждый вечер, и с каждым разом пьеса нравилась ему все больше, нравились ее предсказуемость и мелкие изменения при общей одинаковости: актер мог взять паузу перед репликой, поменять интонацию, начать чуть раньше или позже. Однажды один актер вышел на сцену со стаканчиком кофе. Вот так запросто! Кофе! И пока разворачивалось действие (пьеса рассказывала о семье владельцев ресторана, там был брат-гей, брат, учившийся на священника, и незамужняя беременная сестра), статисты говорили и говорили без остановки, не обращая на актеров внимания. Винс спросил Тину, о чем она и другие статисты болтали на заднем плане в сцене с заполненным до отказа рестораном. Она ответила, что они должны были бормотать всякий вздор, чтобы их губы двигались и получился фоновый шум. Девушка Винса повторяла лишь: «Банан, яблоко, клубника». Или в другом порядке: «Клубника, яблоко, банан».

И тогда Винс представил, что люди на улицах все прошедшие годы тоже произносили: «Банан, яблоко, клубника». Это подтвердило его давнюю догадку: нормальные, обычные люди — школьные учителя, пожарные, бухгалтеры — всего лишь статисты в жизни таких людей, как он. Вот чем ему казалась всегда правильная жизнь — собранием бессмысленных слов и понятий: работа, брак, ипотека, ортодонт, родительский комитет, жилой прицеп на колесах. Как дела? Прекрасно. Как дела? Прекрасно. Какая чудесная погода. Банан, яблоко, клубника. Обжарить, полить, наполнить. Банан, яблоко, клубника.

Но сегодня Винс прислушивается к разговорам завсегдатаев (двое парней собираются на свалку искать посудомоечную машину; один человек советует другому вкладывать деньги в золото; женщина показывает фотографии своих внуков) и думает, что на свалке найдутся пригодные посудомоечные машины, внуки женщины просто прелесть, а золото — надежный вариант для инвестиций. Чтобы вести тихую жизнь, нужно своего рода мужество.

На двери библиотеки на острове Райкерс висел воодушевляющий плакат. На нем было изображено ночное небо, и по низу шли слова: «Человеческое сообщество состоит из миллиардов крошечных огоньков».

Человеческое сообщество… Ночью в больничной палате (лечебный сон похож на действие морфия — холодный и без сновидений) Винс представлял какой-то реальный уголок, город, который он словно мог видеть воочию, как в старых телесериалах «Положись на Бивера» или «Оззи и Гарриет». Город пятидесятых годов, где у всех по два родителя, а дома обнесены забором; где полицейские улыбаются и приподнимают фуражки.

А теперь… вот куда его занесло. Спокан, штат Вашингтон.

Тик домыл посуду и убирает ее. Винс подходит к своему шкафчику и берет книгу в мягкой обложке — он всегда читает в перерывах на кофе, — но на этот раз идет к раковине, кладет книгу, ставит ногу на табурет и закуривает. Смотрит на молодого помощника.

— Хочу тебя спросить, Тик.

От пристального внимания Тику становится не по себе.

— Скажи, сколько мертвых ты знаешь?

Парень делает шаг назад.

Винс отстраняется. Он не это собирался спросить, необязательно. Он снимает ногу с табурета.

— Я не в том смысле, сколько в точности мертвых. Я в том смысле, не приходила ли тебе в голову такая бредовая мысль. Вот сегодня я все думаю о том, сколько мертвых знаю. С тобой такое бывает?

Тик подается вперед с серьезным видом.

— Каждый блядский день, парень. Каждый блядский день!

Никогда не позволяй работе мешать твоим делам. Эти слова могли бы стать девизом Винса, если бы он в них верил. К полудню он заканчивает работу в «Пончик пробудит в вас голод» и закрывает магазин. На улице, в голубом прохладном свете дня ему лучше, хотя он по-прежнему не перестает считать. Это похоже на какую-нибудь дурацкую песенку, от которой не можешь отвязаться. Последнее число — пятьдесят семь (отец Энн Махони). Он идет на юг, пересекает реку и оборачивается через плечо. Наконец поднимается на кирпичное крыльцо магазинчика с нарядной вывеской «Фото на паспорт и сувениры Дага».

Школьник пришел сфотографироваться. Винс садится за прилавок, берет журнал и ждет, пока Даг — тучный Даг с белой бородой и красным лицом, похожий на неудачного отпрыска Санта-Клауса, — закончит подделывать мальчишке удостоверение личности.

— Ну как оно, Винс?

Винс не отвечает, читая статью о новом «Форде-Эскорт», который должен проезжать сорок шесть миль на одном галлоне топлива, зато просторнее «Шеветт». Машины стали такими маленькими и приземистыми. Когда это случилось? Они похожи на коробки для завтраков. Наверное, автомобильным ворам одна морока. Где вы видели коробку для завтрака с четырьмя цилиндрами?

Даг ставит печать на новенькие водительские права, машет ими в воздухе, чтобы высохли, и протягивает мальчику. Берет двадцать долларов за труды.

— Если какой-нибудь бармен заграбастает, скажешь, что получил их в Сиэтле, понял?

Мальчик не может отвести взгляда от новенького документа. Наконец он улыбается — скобки на зубах и полно прыщей. Когда парнишка уходит, Винс кладет журнал на стойку.

— Для меня есть номера? — спрашивает Даг. Он опускает свой обширный зад на табурет у стойки. Винс протягивает ему листок бумаги, исписанный фамилиями и номерами из последней партии украденных кредиток.

Даг проводит пальцем по списку.

— В понедельник нормально?

— Вполне.

Даг наклоняется всем могучим телом, открывает ящик и достает стопку поддельных карточек, сделанных по номерам из прошлой партии Винса.

— Ну и где ты их достал? Не мог же ты свистнуть все номера с карточек в магазине пончиков.

Винс не отвечает.

— Что, так обделывают дела у вас на востоке страны?

Винс не отвечает.

Даг мрачнеет, просматривая номера.

— Черт, парень, ты чего такой нервный?

— Я не нервный.

— Так чего ж не скажешь, где взял номера?

Вопрос задается с деланным безразличием. Винс забирает фальшивые кредитки и протягивает Дагу небольшую пачку купюр.