Русские банды Нью-Йорка - Евгений Костюченко Страница 5

— Дорогу! — Джон Динби пнул одного в грудь, и тот отлетел в сторону. — За мной, Крис! Чуешь, как вкусно пахнет?

На лестнице отчетливо пахло помоями и той кислятиной, которой обычно несло из трюмов во время эпидемии морской болезни.

— Это единственное место на берегу, где готовят настоящее «чили кон карне», — мечтательно говорил Джон Динби, перешагивая через две ступени разом. — И это единственное место, где ты можешь смело глотать свое питье. Тут тебе не подмешают проклятой отравы, как в других кабаках. Тут если пиво — значит, пиво. Если виски — значит, виски, а не камфара с керосином. Ну, тебе еще рано этого бояться. А меня, было дело, однажды угостили таким зельем, что я очухался через неделю…

На втором этаже оказался довольно просторный зал. Вдоль трех стен тянулись длинные столы, составленные буквой П, а четвертая стена переходила в кухню, откуда выскакивали официанты с несколькими тарелками в обеих руках. За столами сидело множество посетителей, некоторые в таких же кожаных куртках, как у Динби и Кирилла — это были матросы.

Отыскав свободное место, они уселись на скамью, и по ту сторону стола перед ними моментально возник официант. Пока Кирилл разглядывал его грязный передник с красными, бурыми и рыжими пятнами, Динби сделал заказ. Не прошло и минуты, как на столе появились две глубокие оловянные миски с мясным фаршем, перемешанным с фасолью, рубленым луком и зеленым перцем. Себе Динби заказал пиво, а Кириллу — вишневую шипучку. Они чокнулись бутылками, и Динби сказал:

— Никогда не пей из стаканов. Бутылка и почище будет, и отбиваться ей легче. А стакан — ненадежное оружие в драке. Ну, чего уставился? Ешь, такой вкуснятины ты еще не пробовал.

— Миски точь-в-точь как на нашем пароходе, — Кирилл не удержался от замечания и тщательно вытер жирную ложку о подкладку куртки.

— А ты думал увидеть тут фарфор и серебро? Какой посетитель, такие и миски, — философски заключил Динби. — Может, когда-то здесь и были приличные тарелки, да только продержались они до первой стычки. Вот я однажды зашел сюда перекусить, когда в том углу сидели парни с французского парохода, а вон там — англичане с клипера. Ну, ясное дело, когда они схватились, я тоже в стороне не остался…

— Ты был за французов или за англичан? — поинтересовался Кирилл.

— Да я колошматил и тех, и других. Ну и, ясное дело, меня топтали тоже со всех сторон. Так ты не поверишь, Крис: двоих забили насмерть, порезанных было десятка два — но ни одной скамейки так и не сломали!

Динби поерзал на скамье, как бы подтверждая ее испытанную прочность.

— Давно это было, года четыре как… С тех пор, Крис, все в этом городе переменилось. Я что заметил? Как вернусь из рейса, кругом всё новые морды. Тошниловки новые открываются, а в старых кабаках — новые вышибалы. Все меняется, Крис, все меняется слишком быстро… Вот совсем недавно зашел я промочить горло к Дику Эвансу. Его салун всегда считался приличным. Только сел, только хлебнул из бутылки — заваливаются какие-то сопляки и давай задирать других сопляков. Ну, думаю, сейчас начнут кружками кидаться. И что ты думаешь? Вместо того, чтобы честно раскровянить друг дружке морды, они вдруг выхватывают револьверы и начинают палить! Перебили весь буфет, всю витрину, ни одной бутылки целой не осталось. Когда разбежались, мы с Диком насчитали сорок восемь пуль в стенках, полу и потолке!

— Много погибших?

— Да нет. Ни единого. Ранило двух прохожих на улице. Так из-за них такой шум потом в газетах поднялся! Дика чуть не закрыли, еле-еле отмазался.

— Не понимаю, — сказал Кирилл. — Как можно устроить такую перестрелку и никого не убить?

— Вот и видно, что ты пороху не нюхал, — Динби толкнул его локтем в бок. — Ты же сам знаешь, револьвер — он же тяжелый, как утюг. От него больше шума, чем вреда. Да я тебе честно скажу, это большая редкость даже в Нью-Йорке, чтобы кого-нибудь грохнули из револьвера. В Бронксе, говорят, есть банда стрелков, которые попадают в карту с десяти шагов. Но я думаю — это сказки…

— Джо Клещ! Старина, ты ли это! — перебил его незнакомец, подошедший сзади и хлопнувший Динби по плечу. — Где тебя носило?

Он был в приличном костюме, белых перчатках и с шелковым розовым шарфом на шее.

— Привет, Красавчик, — без особой радости ответил Динби. — Быстро же тебя выпустили.

— В «Могилах» кормежка неважная, вот друзья и позаботились о моем желудке. И двух недель не сидел. Да только там все равно лучше, чем болтаться по океану в плавучей тюрьме. Сегодня пришел, Клещ? Какие планы?

— Пожрать, — с набитым ртом пробурчал Динби.

— Нужны двое матросов, — понизив голос, сказал Красавчик. — На один рейс. Шхуна с товаром уходит завтра в Норфолк. Полсотни каждому.

— Какая досада! — Динби подмигнул Кириллу. — А мы как раз завтра отходим на Марсель. Да, обидно, обидно. Ну, ничего не поделаешь.

— Подумай, Клещ. Это кто с тобой?

— Это Крис.

— Юнга?

— Ты не смотри, что он пьет шипучку, — сказал Динби многозначительно. — Я видал Криса в деле. Он настоящий матрос. Просто его религия запрещает спиртное.

Красавчик наклонился, чтобы заглянуть Кириллу в глаза. От него сильно пахло цветочным одеколоном.

— Крис, а ты не хочешь хапнуть полсотни зеленых? Я ведь не могу доверить хорошую работу первому встречному, сам понимаешь. Иной напялит матросскую робу, а сам не то, что парус поднять, узла завязать толком не умеет.

— У меня контракт, — солидно сказал Кирилл. — Извини, Красавчик. Может быть, в следующий раз.

— Ты говоришь не по-нашему. — Красавчик присел рядом. — Ты не с Юга, парень? А? Я угадал? Каролина, верно? Вот почему ты упираешься! Успел наследить? Плюнь, там у нас все схвачено, никто тебя пальцем не тронет.

— Сказано тебе, у нас контракт, — Динби отодвинул пустую миску и поднялся. — Пошли отсюда, Крис. Покажу тебе еще одно местечко.

— Ты в «Арсенал»? — спросил Красавчик.

— А куда ж еще!

* * *

Пробираясь в толчее грязных улиц, Джон то и дело одергивал своего юного спутника:

— Не верти ты башкой по сторонам. А то сразу признают новичка. Ты смотри под ноги, да следи за руками тех подонков, что трутся поблизости. Ну, чего ты опять рот разинул?

Кирилл с трудом оторвал взгляд от рыжеволосой красотки, которая, перегнувшись с балкона, вытряхивала прямо на улицу содержимое чайника. Она была в полупрозрачной ночной рубашке, и одна грудь вывалилась наружу, плоская и широкая, как лепешка.

— Рано тебе еще на сиськи заглядываться, — по-отечески пожурил его Динби, отвесив легкий подзатыльник. — Вот на этом они нас и ловят. Пока любуешься их прелестями, покрепче держись за карманы.

Чуть ли не каждый дом в этом районе был украшен зазывными вывесками, но Джон Динби упрямо шагал вперед, отмахиваясь от настойчивых предложений. Он продолжал просвещать Кирилла, знакомя его с местными достопримечательностями.