Дерзкий морпех - Иван Стрельцов Страница 5

– Ну, и?.. – Кутягин задумчиво посмотрел на генштабовского разведчика.

– Пацан – это ахиллесова пята Муссы, его болевая точка, мальчик последний из рода Шеравина. Если возьмем мальчишку, его отец станет ручным, как волнистый попугайчик.

– Да уж, – капитан-лейтенант задумчиво посмотрел на карту, потом обвел пальцем часть ее и негромко произнес: – Деревня находится в зоне господствования боевиков.

– Да, – подтвердил Долгов, – но в тылу их огневых позиций. Если сработать аккуратно, они даже не поймут, что произошло, и тогда Мусса будет в наших руках.

– А кому он нужен живым? – на лице разведчика от бешенства заходили желваки. – Скольких этот гад уже наших положил…

– А сколько еще положит? – оборвал Кутягина Вадим Георгиевич, сейчас он говорил ровным голосом уверенного в своей правоте человека, к тому же имеющего необходимую информацию и соответствующую власть. – Мусса Шеравин наш враг, но на фоне многих других полевых командиров он благородный враг. Не захватывает заложников, не издевается над пленными и не добивает раненых. Здесь, в Чечне, по сути идет гражданская война, а в ней, как вы знаете, не бывает ни правых, ни виноватых. Все виноваты: и те, кто взял оружие, чтобы грабить мирное население, называя это народным самоопределением, и те, кто позволил это сделать, не защитил склады с оружием, не остановил зачинщиков. Как бы там ни было, вечно этот бардак не может продолжаться. Необходимо вернуть республику к мирной жизни, и легче всего это сделать тем, кто имеет авторитет среди своих соплеменников и не замазан кровью невинных жертв. Мусса Шеравин один из лучших кандидатов на эту роль. Но он настоящий воин и просто так не сдастся, но как человек умный пойдет на переговоры, вынужден будет пойти, если его сынишка будет у нас. Ну а дальше дело профессиональных переговорщиков.

– Операция «Последний из могикан», – усмехнулся Кутягин.

– Почти угадали, в нашей конторе операцию назвали «Ахиллесова пята», – улыбнувшись, произнес ГРУшник.

– Я ведь с Муссой тоже знаком с первой чеченской, – неожиданно вступил в разговор комбриг. – Тогда довелось мне командовать батальоном морской пехоты ТОФа. Да и батальоном это подразделение трудно было назвать, так, с бору по сосенке. Половина личного состава даже не морпехи, либо с тыловых частей, либо вовсе снятые с кораблей разгильдяи. Правда, в деле парни все орлы, я с ними и Грозный прошел, и горы штурмовал. Вот в горах и довелось схлестнуться с этим самым Хаджибеем. Приказ был занять один из аулов. Сели на броню, подъехали к указанной точке, деревня как деревня, домов с полсотни на небольшом плато, а вокруг – пики гор нависают. В общем, отдаю приказ занять аул и приготовиться к обороне. Кое-как вырыли по периметру окопы, начали налаживать блиндажи и огневые точки. А утром появляются парламентеры во главе с самим Муссой, я уже о нем тогда слышал, он воевал под Бамутом, командовал так называемым фронтом. Теперь объявился здесь – и сразу быка за рога, говорит, у вас всего двести человек, четыре «Копья» [2]и взвод батальонных минометов. А у меня, мол, больше тысячи моджахедов, имеется тяжелое вооружение, и занимаем господствующие высоты, даже без штурма вас всех перебьем. Поэтому сдавайтесь. Перспектива не приведи господь, сами знаете, как эти дети гор относятся к морпехам. Но, с другой стороны, прав ведь, собака, на все сто. В этом раскладе все козыри у него на руках. Обидно стало не за понюшку табака голову свою и хлопцев ложить под нож. И тут вдруг меня осенило. Теперь, говорю парламентерам, если начнете боевые действия против нас, то прежде чем погибнуть, мы уничтожим и аул, и его жителей. Смотрю, мое заявление не по вкусу пришлось большинству переговорщиков. Ясный пень, часть армии Хаджибея из этого аула. Кому понравится, что из-за чужих амбиций твоих родных и близких пустят в расход. Раз такое дело, думаю, нужно их дожать, говорю: «Если с вашей стороны будут работать снайперы, за каждого убитого с нашей стороны буду расстреливать заложников из местных». Ничего не сказали парламентеры, ушли, потом три месяца просидели в осаде, но ни одного выстрела душманы в нашу сторону так и не сделали.

Два Ивана замолчал, как будто погрузился в омут воспоминаний своего героического прошлого. Посчитав уместным, эстафету перехватил Кутягин.

– Теперь интересно послушать, как в Москве собираются захватить мальчишку, – капитан-лейтенант задумчиво поскреб небритый подбородок и посмотрел на Долгова. У того в руках, как у фокусника, неожиданно появилась тонкая папка. Полковник открыл ее и вытащил один-единственный листок с ровными строчками компьютерного текста.