Спецназ, который не вернется - Николай Иванов Страница 47

— Кто заехал? — не поняли ее в контрразведке.

— Две фамилии на проверке у меня в гостинице — Заремба и Туманов. Вот как рядышком записаны в компьютере, так и заселились.

— Секунду, — попросили ее. Видимо, тоже включили технику и провели сверку. — Все, спасибо. Ничего не предпринимайте. К вам выезжает наш сотрудник.

Сильнее Туманова, совершенно опустошенно упавшего на кровать в номере, поселению спецназовцев в гостинице радовался Вениамин Витальевич. Вырваться с работы к бывшему шефу не составило труда — это только в народе ходили легенды о якобы великолепных организаторских способностях руководителей администрации президента и дисциплине в ней. На самом деле каждый занимался своими делами и уж мимоходом носили бумажки из кабинета в кабинет.

— Поздравляю! — Шеф-памятник, узнавший о новости по телефонному звонку, радовался откровенно и не посчитал зазорным встретить сослуживца у порога. — Чай, кофе? Если кофе, то под коньячок.

От таких приглашений нельзя отказываться, даже если не переносишь запаха спиртного, а кофе вообще противопоказан. Когда наливает начальник, приходится умирать, но пить.

— Значит, объявились голубчики.

— Да. Их перемещения по городу держат под контролем, и нужен только приказ…

— Какой приказ, батенька мой! С их прибытием в Россию ситуация в корне меняется, а тактика тем более. Никаких сигналов и приказов.

А что тогда?

И вдруг коньяк встал поперек горла, когда до Вениамина Витальевича дошло: приглашение к столу таким человеком, как бывший шеф, — это намек на еще более сложное и щепетильное задание. А это может быть только…

Стало жарко от пота не только лбу, но и спине.

Начальники просто так бутылки сами не откупоривают.

И не ошибся, не подвело чутье старого кремлевского пройдохи. А лучше бы ошибиться…

— Им надо заказать «Привет с Лубянки». [5]

На лице Вениамина Витальевича отобразилась такая мука, такое страдание, что хозяин поторопился пояснить:

— Нет-нет, не от нас и тем более не нашими руками. Упаси Боже, — он оглянулся на книжный шкаф, в углу которого в соответствии с новой модой поблескивала оправой икона. Креститься, правда, не стал: уж подчиненный-то знает, столько небогоугодных дел, свершенных им, что нести при нем руку ко лбу — кощунство. — Нам только выяснить, куда они отправятся из Моздока и…

Вениамин Витальевич не стал продолжать за начальника, хотя и догадался о дальнейшей судьбе остатков «Кобры». Пусть сам произносит нужные слова, хотя ему этого страшно не хочется.

— … И передайте криминалу. Пусть свершатся криминальные, бандитские разборки — через десятые, двадцатые руки. Единственное, что оговорить после цены, — кассеты и документы должны доставить мне. Не уничтожать, нет. Я должен убедиться в их исчезновении самолично. А как ты думаешь, что дальше будет с Чечней?

Вениамин Витальевич чистосердечно пожал плечами: что Ельцин скажет, то и будет. Людская воля ясна. Люди с самого начала послали эту войну подальше, но ведь президент — он не народ, он ведь может ляпнуть все что угодно.

— Чечня может и победить, — высказал осторожное предположение хозяин. — И к власти там могут прийти люди, которые у меня должны сидеть вот здесь, — он сжал квадратный кулак. — А в тех бумагах как раз есть выходы на некоторых предполагаемых лидеров Чечни-Ичкерии. А? Надо смотреть вперед или нет?

— Надо, — привычно прошелся носовым платком по лицу Вениамин Витальевич.

И перевел дух. За пределами администрации президента и за его собственной спиной прорабатываются такие дела, чуть ли не заключение мирных соглашений, а власть ни ухом, ни рылом не ведает. Круто. А ведь такие, как бывший начальник, могут все — войну и развязать, и прекратить. Потому как есть деньги и связи.

— Значит, жду теперь от вас документы и кассеты. — Шеф, не давая забыться Вениамину Витальевичу, постучал своей рюмкой по бутылке.

Тот обреченно поднял тост.

— Желаю удачи. Да, чуть не забыл. Твой гонорар. — Хозяин кабинета открыл маленький сейф во встроенном баре, показал вначале издали, а потом и вручил гостю конверт.

Он был желтый, грубо склеенный — из тех ведомственных конвертов, которых с избытком осталось в любом бывшем госучреждении. Но Вениамин Витальевич прекрасно знал, что важнее не вид, а содержание…

Прекрасным, очаровательным содержанием наполнился и гостиничный номер спецназовцев в Моздоке, когда в него, предварительно постучавшись, вошла девушка.

Она наклонила голову, и ее стриженые волосы плавно перетекли в сторону наклона, тогда незнакомка придержала их рукой.

— Извините, здравствуйте. Я штопор ищу, а ни у кого нет.

— Штопор!? — подхватился с койки секунду назад хворавший Туманов.

Пригладил ладонью только что вымытые кудри, заправился:

— От вас кто-то вошел в штопор и потерялся?

— Нет, — засверкала зубами девушка. — Мне нужен настоящий штопор.

— Штопора нет, но вы скажите, что нужно сделать, — не желал отпускать гостью пограничник. — Да вы проходите. Не смотрите, что некоторый бардак, но мы с товарищем, так сказать, возвращаемся к мирной жизни и перебираем, что оставить, а что выбросить, — он переставил стулья, на спинках которых висели «пятнашки» и их новый гражданский гардероб.

— А у нас с вами номера совсем одинаковые, даже обои похожи, — девушка дотронулась до золотистых квадратиков на стене и выглянула в окошко. — А вот у меня из окон номера мусорных баков не видно.

— И что это за номер, из которого не видно мусорных баков?

— Соседний.

Шел легкий флирт, игра, в которой каждый знает себе цену и свои возможности. Конечно, девочке не штопор нужен, как и ему, Туманову, мусорные баки. Приглядеться друг к другу, и если ничего не оттолкнет — и вечерок можно вместе провести. Про любовь и притяжение в этом случае не говорится. Да ничего подобного и не нужно на один вечер в гостиничном номере какого-то Моздока…

— Так я насчет штопора…

— Если вы пообещаете подождать и ни к кому больше за ним не пойдете, я прочешу весь город, но принесу или его, или официанта с ним.

— Браво.

— Я побежал?

— Погодите. А ваш товарищ?

— Мой товарищ — каких мало. Кстати, вы одна?

— А вы насчет подружки?

— Вы чертовски догадливы. Не удивлюсь, если узнаю, что служите в контрразведке.

Девушка удивленно вскинула брови, но сам Туманов никакого значения своим словам не придал. Принялся выбирать костюм, в каком не стыдно было бы искать по городу штопор, а заодно начал прибираться в номере.