Пощады не будет никому - Максим Гарин Страница 43

— Проходи, не бойся, — чуть грубовато сказал он, осматривая девицу с ног до головы. Да, это было то, что нужно изголодавшемуся мужику.

— Сапоги снять?

— И сапоги тоже.

Уже стояли сумерки, но свет в квартире Рафик не зажигал. Он остановил девушку, когда та хотела щелкнуть выключателем.

— Не люблю при свете, — сказал он, — может быть, потом.

— Как знаешь, — привыкшая ко всяким причудам своих клиентов, согласилась проститутка.

— Как тебя зовут?

— Это важно? — спросила девушка. — Кстати, такси тоже за твой счет, — напомнила она.

— Хорошо, — кивнул Рафик, — в этом доме денег не считают.

Девица засмеялась.

— Но я-то считать буду.

— Давно этим занимаешься? — спросил Рафик.

— А тебя что, такие разговоры заводят? — проститутка расстегнула шубу, повернулась к Магомедову спиной, ожидая, что тот ее примет.

Но Рафик лишь толкнул ее ладонью под зад. Та сама разделась, аккуратно повесила шубу, пригладила мех.

Сапоги, правда, не сняла. Затем вошла в гостиную и осмотрелась. Она поняла сразу, что эта квартира не принадлежит кавказцу. Мебель старая, хоть и добротная, никакой аппаратуры: ни видеомагнитофона, ни музыкального центра, лишь старый черно-белый телевизор, добитая радиола и картины с видами гор на стенах.

Она взглянула на часы и сказала:

— Время пошло, мне все равно, чем мы будем заниматься целый час.

— Почему час? Может, ты мне так понравишься, что останешься на всю ночь?

— Тогда тебе будет скидка. Каждый следующий час идет по полтиннику.

— Лады, — сказал Рафик, указывая на диван. — Выпьешь?

— Не откажусь, только сам не напивайся, не люблю с пьяными кувыркаться. Ты бы хоть музыку какую включил. Тишина, как в могиле.

Рафик подошел к старой радиоле и вдавил желтую кнопку в панель, затем принялся вертеть ручку настройки.

Наконец поймал какую-то гнусную, с точки зрения проститутки, восточную мелодию — барабаны с зурной.

— Повеселее ничего нет?

— Главное, чтобы мне нравилось, — буркнул Магомедов и отправился на кухню.

Вернулся он оттуда с двумя хрустальными фужерами и бутылкой коньяка, длинной и узкой. На сгибе локтя он нес тарелку с большим расколотым гранатом.

— А лимона у тебя нет?

— Есть, почему же."

— Неси, если не жаль.

— Тебе — не жаль.

Рафик принес и лимон. Проститутка уже успела налить коньяк и теперь чистила лимон, словно апельсин, ломая его на дольки. От этого у Рафика потекла слюна.

Он несколько секунд смотрел на стакан, на треть наполненный коньяком, а затем вылил все в стакан девушке и налил себе сам столько же, сколько вылил.

— Боишься, что клофелинчику подсыпала? Это не мой стиль, я работаю честно.

— Все работают честно, — засмеялся Рафик и смех его был угрожающим.

— Красть-то тут у тебя нечего.

Наконец-то он переборол страх, возникший после того, как прозвучал звонок в квартиру.

«Если бы баба кого-то привела, — подумал Магомедов, — они бы вломились за ней следом. Значит, чисто», — Одна работаешь? — спросил Рафик.

— А зачем мне с кем-то делиться? Я по голосу могу понять, приличный человек или нет. Но адресок твой записала на календаре.

— И что, часто тебе приличные попадаются?

— Иногда бывает.

— Давай пей, и не будем тянуть время. Время — деньги и для тебя, и для меня.

— Здесь, что ли? — девушка посмотрела на незастеленный старый кожаный диван, украшенный зеркалом на высокой спинке. — Простыню хоть постели.

— А кто тебе сказал, что мы будем лежать? — усмехнулся Магомедов, сбрасывая свитер.

— Можно и стоя.

— По-всякому.

Девушка тоже стала раздеваться, спеша, потому что боялась, что кавказец начнет срывать с нее одежду и еще что-нибудь попортит. По глазам мужчины она видела — изголодался.

«Вот и хорошо — быстрее кончит».

Она успела раздеться раньше, чем Магомедов стянул свитер через голову.

— Погоди, — она выставила вперед ногу в сапоге со шпилькой, когда Рафик уже двинулся к ней, и схватила сумочку.

— Стоять!

— Чего..

Магомедов инстинктивно дернулся, выхватывая из-за спины пистолет. Девица тихо ойкнула и прикрылась сумочкой.

— Ты что, придурок, я же за презервативом в сумку полезла!

— Не надо, — вкрадчиво произнес Рафик, медленно опуская пистолет и вновь ставя его на предохранитель. — Только в другой раз предупреждай, когда дернешься или икнуть захочешь.

— Нервный ты, однако.., но без презерватива обойдется дороже.

— Мне плевать.

— Деньги вперед, — не опуская ногу, сказала девушка, положив сумку на полочку возле дивана.

Рафик из заднего кармана джинсов вытащил две сотки и бросил их на сумку.

— Это для начала, а там посмотрим.

— Согласна.

— А то — нет…

Рафик прямо-таки набросился на проститутку. Такого старый кожаный диван не испытывал от своего создания. Но сработан он был крепко, и черная хромовая кожа выдержала, хотя спинка так стучала о стену, что картины начали раскачиваться. Но это продолжалось недолго. Изголодавшийся Магомедов кончил так быстро и так много, что даже девица, видавшие виды, изумилась. Она извела на себя целых четыре бумажных салфетки вместо одной, как обычно, и посмотрела на Рафика.

— Ты даешь!

Тот тяжело дышал, затем, не одеваясь, подошел к столу и хлебнул полстакана коньяка. Он хлебнул его так, словно это был остывший чай, а затем, запрокинув голову, выжал в рот половину граната. Сок тек по его волосатым рукам, по шее, по груди.

В квартире стоял полумрак.

— Может, все-таки свет включим? — спросила проститутка.

Рафик почесал затылок, затем подошел к настольной лампе, старой, с черным жестяным абажуром, и, включив ее, направил свет на проститутку, приводившую себя в порядок. Девушка от этого вообще перестала что-либо видеть за пределами полосы света.

— Ты что.., как следователь на допросе?

— Посиди, я на тебя посмотрю.

— Женщины голой никогда не видел?

— Давно не видел.

— В тюрьме сидел?

— Если бы! Кто ж меня посадит? — хохотнул Рафик, устраиваясь на стуле и пристально, по-мужски, разглядывая проститутку.