Ордер на возмездие - Максим Гарин Страница 43

– Ты мне это будешь рассказывать?

– Как у тебя сегодня вечер? Наверное, с офицерами в преферанс играть сядешь?

– Сегодня нет, сегодня среда. Я в преферанс по четвергам играю.

– Ты шофера не отпускай.

– У меня шофер на срочной службе, ему все едино, что ночь, что день.

– Давай в семь, а?

– Где? – задал вопрос полковник Мешков.

– Подъезжай ко мне, и на твоей машине поедем.

– Хорошо, договорились.

– Что за Мешков? – спросил Третьяков у Остроухова.

– Сейчас узнаем.

Остроухов набрал телефонный номер, представился и поинтересовался, куда только что был сделан звонок. Оказалось, что звонил Толстошеев в одну из подмосковных воинских частей, там, где располагались склады с вооружением.

Через десять минут Бахрушин выяснял, кто такой полковник Александр Мешков.

Информация была интересная, она полностью укладывалась в русло расследования.

Полковник Мешков отвечал за поставки вооружения из подмосковных арсеналов федеральным войскам на Кавказ.

Бахрушин, услышав это, не проронил ни звука, он боялся сглазить удачу.

Тут же связался с Генштабом и запросил информацию на полковника Мешкова.

Информация была получена через двадцать минут. Полковник Мешков оказался настоящей тыловой крысой. За двадцать лет службы ни разу не навещал ни одной горячей точки и, как говорят военные, пороха не нюхал вообще, хотя награды и звезды получал регулярно. Все проверки последних лет говорили о том, что полковник службу знает, склады содержит в полном порядке.

Бахрушина это и насторожило. В сегодняшней российской армии порядка не может быть по определению, это какой-то исключительный случай. Значит, человек или очень честный, или очень хитрый.

«Вот это мы и выясним», – подумал Бахрушин, отдавая распоряжение Остроухову с Третьяковым отследить встречу и по возможности узнать, о чем пойдет разговор.

Служебная характеристика на полковника Мешкова оригинальностью не отличалась, Бахрушину приходилось читать сотни таких. Их писали по одному шаблону. Кто-то когда-то изготовил первую, и затем военные, долго не ломая голову, взяли ее на вооружение, меняя лишь фамилии и звания, так сказать, изобрели серийный продукт. В таких характеристиках иногда проскакивали фразы, относящиеся к коммунистическому прошлому, пришедшие еще из шестидесятых и семидесятых годов, как-то: социальное происхождение, отсутствие дальних родственников за границей.

Послужной список, хоть и был составлен по-канцелярски сухо, говорил куда больше. Мешков всегда находился при складах. В советское время приторговывать оружием, естественно, не мог, но тогда и зарплаты у военных были другие, самые высокие в стране. Теперь же, если полковник не ушел из армии, наверняка что-то имел с того, чем распоряжался, хотя подозрения к делу не подошьешь.

«Так можно каждого заподозрить, даже меня, будто я торгую государственными секретами. Что ж, узнаем. В каждой системе существует официальный пласт информации, которую можно почерпнуть из компьютерной базы данных, из папок с досье, и пласт информации неофициальной, под которой никто не подпишется, но зато охотно сообщат в устной форме, если, конечно, у вас с человеком дружеские отношения».

Бахрушин обладал одним великолепным качеством: он умел ладить с людьми.

И даже те, кого он не видел по году и больше, считали его своим другом.

Вот к одному из таких своих «друзей» Бахрушин и обратился.

Майор-особист лишь только услышал фамилию Мешкова, тут же помрачнел.

– Официальная информация у меня уже лежит на столе, – предупредил полковник Бахрушин, – так что скажи честно, что тебе о нем известно.

– Все, что мне известно, я сбросил в базу данных, – ответил майор.

– Ну, конечно же, – Бахрушин расплылся в улыбке, – но я знаю твою проницательность и мне интересно, что ты о нем думаешь. Не надо ни документов, ни подтверждений, просто твое мнение, как умного и проницательного человека.

Дважды произнесенное слово «проницательность» на майора подействовало как глоток кислорода на человека, вынырнувшего из воды. Тем более, услышать такой комплимент от Бахрушина. И даже если бы майор ничего не думал о полковнике Мешкове, то наверняка сказал бы какую-нибудь ни к чему не обязывающую фразу. Но майор о Мешкове думал вполне определенные вещи, и все, как на духу, выложил Бахрушину.

– Была бы моя воля, я бы его расстрелял, – честно признался майор.

– За что? – задал сакраментальный русский вопрос полковник ГРУ.

– За все.

– Поконкретнее, Николай, – Бахрушин специально избегал называть майора по званию, это бы сразу подчеркнуло официальность в отношениях и обозначило бы дистанцию.

– Леонид Васильевич, – майор развалился в кресле, почувствовав себя важным человеком, – представьте себе субъекта в военной форме, очень скромного, который даже чай пьет на людях из алюминиевой кружки. Живет с женой в гарнизоне в скромной трехкомнатной квартире, естественно, служебной.

– Что ж, уважаемый субъект, не зря у него на погонах три звезды, – вставил Бахрушин. Майор подался вперед и горячо зашептал:

– А в то же самое время его дочка ездит на мерседесовском джипе девяносто пятого года выпуска. И зять ездит на таком же джипе. А самое интересное, что с виду эти джипы абсолютно одинаковы, черненькие, и даже цифры в номерах идентичные, разница только в буквах. Так что соседи думают, будто у них одна машина. Ты можешь себе представить, чтобы обыкновенная учительница английского языка и обыкновенный переводчик зарабатывали столько денег, чтобы ездить на джипах и имели задаром такие отношения с ГАИ, что те им выдали похожие номера?

– Сложно.

– Но это еще не все, – майор покачал пальцем, – их отпрыск, внук полковника Мешкова, посещает престижную школу, где один месяц обучения стоит пятьсот баксов. И учится он там уже пять лет, с первого по пятый. Я уже не говорю о старшей дочери, – вздохнул майор, – те на джипах не ездят, у них «Шевроле».

– Почему?

– Наверное, просто не любят машины с высокой посадкой. И квартиры у них с турецким евроремонтом, – хохотнул майор. В этом хохотке была и нотка зависти, потому что кабинет, в котором сидел особист, не ремонтировался уже лет десять, хотя и выглядел довольно пристойно, если пристойностью можно считать строгость интерьера.

– Что ж, отец за детей не отвечает. Может, они крутятся, зарабатывают?

– Да-да, зарабатывают, семечки продают, – передразнил Бахрушина майор.

– Его, наверное, прощупывали, проверяли?

– Естественно, у него все в полном ажуре, комар носа не подточит. На складах идеальный порядок, солдат гоняет нещадно, пьяным никогда на службе не был замечен.