Ученик Бешеного - Виктор Доценко Страница 40

Хватит разводить теории, будем встречаться с Ахмедом? И если да, то где? — Гиз был человек азартный. — Две недели в Бретани, конечно, срок небольшой, но ведь сюда можно опять вернуться.

Если встречаться с Ахмедом, то только в Тбилиси, — веско сказал рассудительный Улаф.

Тбилиси мне уже опостылел. Почему не смотаться на день–другой в уютный Копенгаген?

Я против! — возразил Улаф. — Хотя в Дании и защищают чеченцев, но спецслужбы за ними плотно присматривают, особенно после одиннадцатого сентября. Датчане не хотят ссориться с Америкой из‑за каких‑то чеченцев. Кроме того, за чеченцами по всей Европе приглядывают и русские службы. Надо тебе перед ними светиться? Тем более, как сказал сам Ахмед, русские собираются потребовать его выдачи. Хочешь, чтобы тебя засекли с ним и после начали пасти все службы Европы?

Ты прав, Европа отпадает, — после некоторого раздумья согласился Гиз. — Может, встретимся с ним в Турции или в какой‑нибудь арабской стране?

Там, конечно, спокойнее, но и в Турции, и в арабских странах внимательно присматривают за чеченцами, хотя помогают им деньгами и оружием. Тем более, Ахмед — личность известная и не может приехать ни в одну исламскую страну без того, чтобы не привлечь к себе повышенного внимания хотя бы той же прессы… А тебе это надо?

Как человек, склонный к театральным эффектам, Гиз нередко приезжал на Восток в качестве богатого западного бездельника, снимал на месяц- другой виллу на побережье в Египте или в Эмиратах и там незаметно принимал необходимых людей. Но сейчас ему вовсе не улыбалось покидать свою уютную «нору» в Бретани, а кроме того, Ахмед требовал встречи буквально в ближайшие дни. Гиз не мог прийти ни к какому определенному решению.

В Тбилиси у тебя собственный дом, Президент страны лично тебя знает и любит. У Ахмеда там тоже никаких проблем не возникнет, и следить за ним никто не будет. К тебе же он заглянет просто повидаться, как к старинному приятелю. Ваша встреча в Тбилиси привлечет минимум внимания и будет выглядеть естественной, — продолжал излагать свои аргументы Улаф.

Про себя Гиз признал, что в них есть железная логика, но вслух сказал:

Глупо будет выглядеть: простился с Шеви, сказал ему, что приеду в Грузию нескоро, а тут опять явился…

У богатых свои причуды, — усмехнулся Улаф, — а кроме того, ты можешь сообщить Шеварднадзе, что приехал, чтобы привести в порядок дела и дать новые задания своим людям. Ведь те бойцы так и живут в пансионате под Тбилиси, не так ли?

Улаф имел в виду тех «танцоров», которых Гиз специально вызвал в Грузию, чтобы произвести должное впечатление на плененного Бешеного.

Несмотря на флегматичность натуры, Улаф соображал быстрее, нежели порывистый и эмоциональный Гиз, который нередко поддавался мимолетным настроениям:

Признайся, ведь ты просто забыл о них?

Из‑за тебя, идиота, взятого в заложники, забыл обо всем, — капризным голосом произнес Гиз, — ни о чем другом думать не мог, только о том, как вернуть тебя.

Умеешь ты свалить с больной головы на здоровую, — съехидничал Улаф, — ко всем моим прочим грехам добавь еще и то, что мы поручили охрану пустого дома дюжине пакистанских головорезов,

тогда как вполне хватило бы и пяти. Как твой министр финансов я несу за тот прискорбный факт личную ответственность.

Гиз расхохотался.

Ладно, летим в Тбилиси дня на три. Я возьму с собой еще и Мади, пусть она все там посмотрит хозяйским глазом.

Она соберет твой обширный гардероб и другие вещи, нечего им в пустом доме пылиться, — миролюбиво заключил Улаф, понимавший, что возражать бесполезно…

Ахмеда принимали по высшему разряду — в зале, увешанном старинным оружием. Мади приготовила свое фирменное блюдо — гусиную печень. Стол был роскошный, и гость оценил все знаки уважения. Хотя Ахмед и Гиз были давно знакомы, они не виделись после событий одиннадцатого сентября. Последние годы Ахмед постоянно жил в Европе, тесно общаясь с мусульманской диаспорой в разных странах, и потому вопрос Гиза выглядел естественным:

Здорово наши героические летчики–шахиды растревожили унылый европейский муравейник?

Работать стало сложнее, но мы это предвидели и заранее подготовились, — со сдержанной гордостью ответил Ахмед. — Мы вкладываем огромные суммы в любые возможные демонстрации зверств русских по отношению к мирному населению и благодаря прессе и телевидению выглядим непримиримыми борцами за независимость, но многим братьям приходится туго.

Кому именно? — с искренним интересом спросил Гиз. — Все воины ислама знают, что всегда могут рассчитывать на мою посильную помощь!

Слава Аллаху, что ты есть на земле! — с пафосом воскликнул Ахмед. — Но у многих братьев возникли проблемы не финансового характера. Ты ведь знаешь Шейха Абу Хамзу аль Масри?

Еще бы, — кивнул Гиз, — он немало попортил крови русским в Афганистане и, кажется, потерял там руку?

Да–да. Вместо руки теперь у него металлический крюк и прозвище «крючкорукий мулла». Так вот он служил в мечети в веротерпимой Англии, в одном из лондонских районов, а теперь ему запретили.

Почему? — недоуменно спросил Гиз. — В Англии мусульман никогда не притесняли.

Официальная причина — положительная оценка бен Ладена в проповедях.

А чего еще он ждал от англичан, которые подчиняются американцам, как послушные школьники строгому учителю? — Гиз нетерпеливо ждал, когда Ахмед перейдет к делу.

Но чеченец начал издалека:

Ты, конечно, выяснил уже, кто сообщил русским об операции, которую планировал в России?

Русские ничего об этом не знали, — мрачно объявил Гиз.

А разве этот Бешеный, отправивший к Аллаху самого Сейф–уль–Ислама, не русский?

Он‑то русский, но за ним стоят совсем другие силы, — произнес Гиз таким тоном, что Ахмед счел разумным воздержаться от дальнейших расспросов.

Однако хвастливая натура Гиза не дала ему уйти от щекотливой темы:

Я захватил этого Бешеного, несколько дней он провел в подвале, над которым мы сейчас разговариваем.

Ну и… — Ахмед даже привстал от волнения, — …что ты узнал?

Возникла такая ситуация, что пришлось его отпустить. — Гиз пожалел, что не мог промолчать о Бешеном, но было поздно.

Он ушел невредимым? — Ахмед не скрывал своего удивления.

К сожалению, так. — Кратким ответом Гиз давал собеседнику понять, что не хочет вдаваться в детали.

Но они Ахмеду были безразличны.

Тем более ты должен отомстить! — Зная мстительность Гиза, Ахмед бил наверняка.

Думаю и готовлюсь, — с нескрываемым раздражением в голосе сообщил Гиз.

У Шамиля есть люди, готовые на все… — тихим голосом начал Ахмед, — надо их приставить к делу, потому я так искал встречи с тобой.