Особо секретное оружие - Сергей Самаров Страница 4

Высокое напряжение!

Арка, выходя из двора, заканчивается металлическими воротами, одна створка которых плотно закатана под асфальт уже полтора десятилетия тому назад. Вторая висит на одной петле, и ее почему-то асфальтом не закрепили. Асфальта, наверное, не хватило... Калитки вообще нет. Когда-то давным-давно существовали в обществе пионеры, которые собирали металлолом для народного хозяйства. Они калитку и унесли. Это было еще до того, как створку ворот под асфальт укатали, – Виктор Егорович помнит разговор по этому поводу с ныне покойным общительным дворником, гордым тем, что он являлся представителем целой династии дворников...

Поворот в переулок. Естественно, поворот по большому радиусу, как только и позволяют повернуть бескалиточные ворота. Да и не будь ворот вообще, он все равно бы повернул именно так, чтобы не подставить себя под случайный удар с короткой дистанции – с короткой дистанции плохо видно наносимый удар, слишком мало дается времени, чтобы к нему подготовиться. Группа захвата всегда начинает бить на опережение, а уже потом разбираться... Наверное, и со стариком поступят так же, учитывая его прошлое...

Виктор Егорович поворачивает и видит почти то, что ожидал увидеть.

Рядом с входом во двор стоит микроавтобус «Скорой помощи». Громила в белом халате – с такой мордой только больных в психбольнице пугать! – откровенно смотрит на Алданова. Боковая дверца в микроавтобусе приглашающе распахнута. И ускоряется звук шагов за спиной... Топ... Топ... Топ... Уверенные шаги... Глупые...

Началось...

Но началось поздно... Для них – поздно... Бездарно опоздали... Алданов успел уже «включиться», то есть он уже преодолел психический барьер, отделяющий его от обычного человека – невзрачного усталого старикашки, внешне не способного к серьезному сопротивлению, – до человека-оружия... Он поднимает глаза на громилу, но тот не видит в этих глазах ничего, кроме холодного льда. Иногда такой взгляд может напугать – это проверено многократно, но сейчас Виктор Егорович умышленно делает так, чтобы показаться совсем слабым и мало способным к сопротивлению. Это в какой-то степени маскирует взгляд...

– Сынок... – хрипло и слабо зовет он верзилу и поднимает руку, ища опору в руке противника.

Тот смотрит внимательно и восхитительно неумно.

– Чего те?..

– Сынок... Ты со «Cкорой»... Отвези в больницу... Жара... Сердце прихватило...

Рука опору находит, и сильные пальцы прочно вцепляются в запястье. При необходимости можно было бы просто произвести рывок на себя с одновременным встречным посылом прямых напряженных пальцев под печень и одновременным защемлением при помощи жесткого большого пальца. Этого хватило бы громиле для длительного отдыха в той самой больнице. Диагноз известен заранее: разрыв брюшины, кишечная грыжа и в дополнение – кровоизлияние в печень с разрывом мягких тканей. Операция обязательна – разорванная, а вернее раздавленная, часть печени в этом случае удаляется. Сама операция не слишком сложная, но болезненная, как все операции на печени. А если сердце у громилы слабовато, то может сдохнуть от болевого шока прямо здесь...

– А паспорт у тебя, дедок, с собой? – раздается вдруг голос из-за плеча.

Кто-то пришел на помощь несообразительному громиле. И голос раздается, говоря честно, тоже не вдруг, потому что Алданов считал и слушал шаги. Он и второй голос услышать готов, потому что знает, что еще один парень за левым плечом первого. А где же третий? Третий из арки не выходит. Так и стоит пригнувшись за кустом сирени? Едва ли... Не мог он столько пива выпить... Столько в нормального человека не влезет...

А в противном случае... А в противном случае он отправился в квартиру к Алданову, чтобы что-то там поискать...

Но там искать нечего!

Это Алданов знает точно, потому что он вышел из школьного возраста очень давно, а до возраста старческого маразма еще не дошел и не держит в квартире никаких вещей, документов или фотографий, которые могут его скомпрометировать.

– С собой... – отвечает Виктор Егорович не поворачиваясь. – Зачем паспорт-то?..

– Без паспорта в нашей больнице не принимают...

Это оказывается чем-то неожиданным, и Виктору Егоровичу необходимо время и дополнительные данные на осмысление ситуации.

– Это какая больница? – спрашивает он, стремительно просчитывая в уме варианты.

– Частная...

– Это ж дорого... – Слабый голос по-прежнему хрипит. Более того, он даже слегка брюзжит со свойственным пенсионеру недовольством нынешними порядками в обществе. И слегка приоткрывается рот, словно пытается захватить побольше воздуха.

– Зато лечат хорошо...

Это не уговоры – это звучит как приговор.

– Ладно, везите... Я пенсию получил...

Ему не слишком вежливо помогают сесть в микроавтобус, попросту говоря, вталкивают. А взгляд старого разведчика привычно цепляется за все детали окружающего и отмечает сразу, что надпись и красный крест на борту машины просто-напросто наклеены. Пленка, которую всегда можно сорвать... Ребенок имеет возможность купить такую пленку и вывести знаки и надписи на простом струйном принтере. И вся проблема... Значит... Значит, это не официальные инстанции. Официальные инстанции не имеют проблем с тем, чтобы сделать настоящие документы и приобрести настоящую машину «Скорой помощи». Ее даже и приобретать не надо. Такая машина наверняка есть у всякой спецслужбы. И даже медиков могут прислать настоящих и более вежливых, чем врачи обыкновенной поликлиники. Алданов сам медикам никогда не верит, поскольку знает традиционное равнодушное отношение врачей к больным, и потому к ним не обращается, предпочитая лечиться самостоятельно. Но даже при этом он хорошо знает, что медик, как и любой другой человек, может быть убийцей. И даже более того, многих убийц отвращает вид пролитой крови – это известный, хотя и курьезный факт. Медик, как правило, таких сомнений не имеет. Но сейчас ему попались явно не медики и даже не коновалы...

Кто же это?.. Откуда берутся такие жертвы? Кто посылает наивных на верную смерть?..

Именно для того, чтобы прояснить ситуацию, он и садится к ним в машину. Садится, как безропотная престарелая овца, может быть, и подозревающая плохое, но не имеющая воли и здоровья воспротивиться силе...