Доверься врагу - Сергей Самаров Страница 4

Налегке идти было значительно легче; эмир и разведчик быстро выбрались на прикрывающую рощицу высотку, поросшую кустами чуть выше пояса. Отсюда сразу открылся вид на базу «кадыровцев», освещаемую внутри периметра слабосильными старенькими прожекторами, закрепленными жестко и не дающими возможности «плавающего» ощупывания лучом всей территории и каждого ее закутка. На жесткие крепления мачт с прожекторами Актемар обратил внимание еще в первый свой визит сюда. И сразу отметил, несмотря на то что базу посещал днем, когда прожектора были выключены, наличие и местонахождение «мертвых зон», где никак не попадешь под луч прожектора.

* * *

Конечно, общая обстановка в республике, хотя спокойной ее назвать было трудно, все же на умы и настроения людей влияла. И уж кто-кто, а «кадыровцы» никак не ожидали атаки на себя. Они привыкли, что их ненавидят и боятся, и считали себя недоступными для критики. Тем более «критики», не словами высказанной, а автоматными очередями, взрывами мин и гранатометным обстрелом. Да, по большому счету, Актемару и дела не было до этих «кадыровцев». Его интересовала только лаборатория, расположенная прямо на этой базе, а вся операция с обстрелом казарм, складов и учебных площадок нужна была только для создания общей паники и той ситуации, которую обычно называют «отводом глаз».

«Мертвую зону», не попадающую под свет трех ближайших прожекторов, эмир Дошлукаев определил правильно. Они с Исрапилом вышли точно туда, куда выйти следовало, и сразу принялись за работу. Правда, малая саперная лопатка от обычной рабочей лопаты отличается так же, как перочинный ножичек от большого боевого ножа; тем не менее навыки общения с таким инструментом, приобретенные за несколько лет партизанской войны, имели оба. И работа пошла ходко, несмотря на то что земля была утрамбована и весь вал состоял из камней, сверху присыпанных землей. Земля поддавалась лопаткам, а камни выворачивали руками. Но им и не нужен был большой лаз – только бы протиснуться по одному.

Сделали и протиснулись. Остальное было просто. Исрапил, как опытный разведчик, двинулся первым. Актемар пошел следом, во всем повторяя технику хождения разведчика. И только дважды подсказал шепотом, когда требовалось повернуть в сторону. Через пять минут они оказались рядом с корпусом медсанчасти…

* * *

Под лабораторию было отведено правое крыло первого этажа медсанчасти. И в отличие от других частей здания все окна лаборатории были забраны решетками, сваренными из толстой стальной арматуры, а входная дверь в крыло была тяжелой сейфовой, которую даже гранатометом не вышибешь. Актемар знал, что доктор Лукман Мажитов не только служит здесь, он еще и живет прямо в помещении своей лаборатории, поставив раскладушку и электрическую плитку в соседней с кабинетом комнатушке. Но чтобы повидаться с Лукманом, следовало в лабораторию попасть. А он всегда сможет нажать «тревожную кнопку» и вызвать наряд охраны, которому понадобится не более пары минут, чтобы прибыть на место. Кроме того, вместе с Лукманом в лаборатории постоянно находятся дежурный офицер и дежурный врач, которые тоже умеют держать в руках оружие. Таким образом, и решетки на окнах выламывать бесполезно, сразу угодишь под автоматные очереди. А поговорить с доктором Мажитовым, что называется, по душам необходимость была острая…

В этом случае помочь могла только небольшая боевая операция, которая заставила бы Лукмана Мажитова самого открыть двери. Хотя бы для того, чтобы разобраться в происходящем. И тогда настанет момент действия для Актемара.

Актемар Дошлукаев, как, впрочем, и все люди, не любил, когда его обманывают. Он сам был человеком чести и стремился всегда держать слово, если уж дал его. Полковник медицинской службы профессор Мажитов дал слово Актемару. И обманул его. Этого эмир Дошлукаев простить не хотел. Но все было бы еще ничего, если бы при этом не пролилась кровь. А она уже требовала кровной мести.

Как человек грамотный, Актемар понимал, что Лукман – только пешка, а решалось все на уровне, значительно превышающем полномочия профессора. Тем не менее переговоры шли именно с доктором Мажитовым, и слово давал именно он. И за свое слово придется отвечать.

* * *

– Я – Первый! Всем внимание! Начали… – прижав переговорное устройство к губам, негромко сказал Актемар.

Он знал, что минометчики уже поднялись на высотку, через которую им предстояло стрелять навесом, присмотрелись и скорректировали прицел минометов. Снайпер уже занял позицию, но пока еще не снял чехол с прицела винтовки, а пользуется биноклем и ждет, желая увидеть, куда лягут первые две мины, чтобы передать коррективы минометчикам. И потому эмир не сразу отключил переговорное устройство, а вслушивался в эфирный треск. Волчьи голоса летящих мин приближались быстро, и вскоре один за другим раздались два взрыва. И эфир среагировал почти сразу.

– Я – Девятый, – сказал снайпер Эльджарка. – Вы что, ладонью их кладете? Меня без работы оставите… Первое попадание в здание склада – развалили угол, второе – перед входом в казарму. Второй можете взять на миллиметры левее. Первый, продолжай. Им понравится… Лепите от всей души…

Актемар знал, что миномет не может повторить одно попадание дважды, слишком велика отдача при выстреле, ствол подпрыгивает и прицел сбивается, поэтому о сдвиге прицела на миллиметры, как говорил снайпер, речи идти не могло. Эльджарка, как всегда, не мог обойтись без многословной болтовни. Еще когда-то давно, когда эмир сделал ему замечание, тот ответил, что если не будет болтать, начнет волноваться. Больше Актемар замечаний не делал, поскольку прекрасно понимал, как трудно человеку привыкнуть к обстановке постоянного риска и подавить в себе естественные чувства, вызванные инстинктом самосохранения.

Мины начали ложиться одна за другой. Где-то в стороне казарм «кадыровцев» завыла, но сразу заглохла сирена тревоги. То ли ее выключили сами «кадыровцы», потому что звук сирены походил на звук летящей мины, то ли прилетевшая мина выключила. Со стороны складов начало подниматься зарево, потом раздался большой взрыв. Должно быть, мины накрыли склад ГСМ. [3]Если бы накрыли склад боеприпасов, взрыв был бы намного сильнее. Но в джамаате не знали, где находится склад ГСМ, где продовольственный склад, где склад боеприпасов. И потому стреляли наугад.

Актемар с Исрапилом спрятались в кустах неподалеку от входа в здание медсанчасти. Исрапил даже достал из-за пазухи два куска маскировочной сетки, чтобы можно было накрыть голову. Смотреть сетка не мешала, но маскировала хорошо, особенно в темноте. Им обоим хорошо было видно, как вдалеке, по другую сторону то ли плаца, то ли стадиона, бегали и суетились люди. Потом куда-то проехал грузовик с горящим тентом. Похоже, случайная мина, попавшая в склад ГСМ, натворила бед. Зарево разрасталось.

Кто-то открыл окно на втором этаже медсанчасти, смотрел. Однако было необходимо, чтобы открыли не окно и не на втором этаже, а дверь на первом и чтобы вышел профессор Лукман Мажитов. Тогда можно было бы «работать». Но профессор не выходил.

Боевая машина пехоты и тентированный грузовик с «кадыровцами» выехали не сразу. Разучились воевать, долго собираются, отметил про себя Актемар. Но грузовик все же выехал. По логике, следовало вперед БМП пропустить. Однако на повороте перед воротами грузовик боевую машину лихо обогнал, что называется, на вираже. Ворота были уже распахнуты. Грузовик выскочил за них, покачивая светом фар, и тут же получил в кабину гранату. По инерции машина еще слегка продвинулась, потом свалилась набок, и у БМП была возможность проскочить и начать атаку, но она резко притормозила и выехать не решилась. В самом деле, «кадыровцы» же не знали, какие силы сконцентрированы против ворот. Да никто и не видел, кажется, с какого места велся обстрел. Но БМП, таким образом, уцелела.