Снайпер Шайтан - Любовь Рябикина Страница 4

Я откровенно хохотнул:

— Этот «ребенок» только что уделал мастера спорта!

Обнял жену за плечи и повел домой.

Как ни странно, но мой престиж после этой драки в гарнизоне повысился. Видимо то, что я не пожалел дочь, все же сыграло свою роль. Солдаты кидались исполнять любое мое приказание стремглав и доводили все «до ума». Можно было даже не проверять. Лейтенанта Жору я демонстративно не замечал два месяца. Хотя он несколько раз пытался со мной поговорить, но я каждый раз находил предлог уйти от разговора. Прав, не прав, но я дал дочери волю!

Она командовала лейтенантом, как настоящий прапорщик. Гонор с Жоры слетел уже через пару дней «общения» с Дашкой. Он даже полы в казарме мыл. Солдаты лейтенанта демонстративно не замечали и я не вмешивался.

Второй лейтенант продолжал жить в казарме. Однажды я попытался поговорить с ним и услышал в ответ:

— Лучше в казарме, чем под одной крышей с подлецом!

Юрий вернулся в общежитие осенью по моему приказу, но поселился в другой комнате. С Жорой он так и не помирился.

В конце двухмесячного «курса молодого бойца» Дарья сама представила лейтенанта солдатам, как командира. Только после этого они признали его за офицера. Дарья отправилась в школу, а Жора приступил к своим непосредственным обязанностям. Сейчас он заместитель командира гарнизона на Дальнем Востоке и до сих пор благодарит Дашку и в письмах и при редких встречах «за науку»…»

Волынцев замолчал, а потом снова повторил:

— К словам моей дочери надо прислушиваться. Она ничего не говорит зря.

Корниенко спросил:

— Значит, ты не против ее желания служить в морской пехоте?

Полковник кивнул:

— Во всяком случае, я не стану этому препятствовать. Дашка способна и сама принимать правильные решения. Это ее жизнь и я сам учил ее выбирать.

Уже на следующий день военком лично связался с командиром одного из подразделений морской пехоты под Питером и рассказал ему о девушке. Подполковник Саранцев немного подумал и прислал запрос. В октябре Дашу Волынцеву призвали в армию, в элитную морскую пехоту. Она оказалась единственной девушкой в группе призывников и… самой подготовленной. Опытные инструктора по рукопашному бою после трех занятий с ней, докладывали подполковнику:

— Нам ее учить нечему! Она сама может преподавать.

Дарья училась ставить мины и проводила разминирование. Разбиралась во взрывчатке, разыскивала и маскировала следы, плавала с аквалангом, метала ножи, работала на маленькой переносной радиостанции, ориентировалась на местности по карте и без карты, прыгала с парашютом. Изучала основы общевойскового боя и тактику морского десанта, основные способы ведения разведки. Ей все было интересно. Инструктора нахвалиться не могли понятливой ученицей. Молодые парни старались не отставать от девушки. Два года срочной службы пролетели быстро. Сержант морской пехоты Дарья Волынцева подписала контракт на три года и стала командиром отделения.

Красавица-морпех привлекала внимание мужчин, но сама им внимания не уделяла. Многочисленные предложения «прогуляться» и «сходить в ресторан» откровенно игнорировала. На более нескромные предложения отвечала кулаками, успешно отстаивая свою честь. В подразделении начали появляться самые невероятные слухи о ней. Подполковник Саранцев, наслушавшись разной чепухи от своего заместителя, однажды не выдержал и вызвал ее к себе. Когда девушка присела на диван, он не уверенно заговорил:

— Дарья, тут о тебе разное болтают. Не очень-то мне удобно тебя спрашивать, только я знать правду должен. Ты почему с ребятами не гуляешь? Ведь самое время хороводиться. Может, у тебя ориентация другая?..

Подполковник замолчал. Девушка смущенно улыбнулась и рассказала командиру о себе. Оказалось, что кареглазый лейтенант Юра, пленивший ее сердце в тринадцать лет, продолжал жить в нем. Его носовой платок со следами собственной крови она хранила до сих пор, вспоминая чернобрового парня. Она знала, что он женился и у него двое детей, но никак не могла избавиться от своего детского наваждения. Волынцева подняла голову в конце рассказа и подытожила:

— Пока не забуду его, ни с кем не смогу встречаться.

Саранцев кивнул и отпустил ее. С этого дня, слыша сплетни о Волынцевой, он требовал доказательств. Их, естественно, не было и тогда звучал приговор:

— Вы трепло и клеветник на честного человека, такие нам в части ни к чему. Пишите рапорт с просьбой о переводе.

Из-за Дарьи пострадало трое офицеров, остальные сразу притихли и уже не решались вслух обсуждать странное поведение сержанта. Хотя негласно зачислили Дашу в любовницы подполковника.

Волынцева отслужила по контракту полтора года. Время пролетело незаметно. Ее отделение стало лучшим в части. Трижды участвовала в военных учениях. Наравне с мужчинами преодолевала десятикилометровый марш-бросок за пятьдесят пять минут. Задыхаясь, говорила отстающим солдатам:

— Если так будешь бежать в настоящем бою, всем из-за тебя каюк будет!

И ребята подтягивались. По спине Дарьи текли ручейки из пота, сердце почти выскакивало из груди, в горле стоял колючий комок. Перед глазами мелькали черные и красные круги, но она заставляла себя бежать дальше, подавая пример отделению. Трижды подполковник Саранцев выносил Дарье благодарность за воспитанников.

В июне в их подразделение должен был прибыть капитан Новиков. Дарью, свободную в тот день от службы, отправили в Санкт-Петербург встретить его.

Поезд еще не прибыл и стройная красавица в пятнистой форме и лихо заломленном черном берете привлекала внимание пассажиров. Дважды один и тот же патруль проверил ее документы, с интересом разглядывая сержанта. Старший лейтенант, возглавлявший его, украдкой вздыхал, но так и не рискнул познакомиться. Дарью это немного позабавило, да и солдат в патруле тоже, так как они, тая улыбки, глядели на командира, а потом украдкой смотрели на девушку.

Волынцева посмотрела на табло с часами: поезд опаздывал. Лениво оглядела зал. Ее внимание привлекли двое мужчин. Девушка насторожилась. Пара очень старалась незаметно выбраться из здания вокзала. Они прятались от милиционеров за идущими к выходу людьми и за тележками с вещами. Затравленно оглядывались вокруг, пригибая головы пониже. Заросшие, не приятные лица насторожили девушку. Она нашла в вокзальной сутолоке милиционера и подошла к нему:

— Прошу прощения! Видите вон ту странную пару мужчин? Мне кажется, что они прячутся.

Сержант вгляделся по направлению, указанному девушкой и ахнул:

— Закиров и Осинин! Мы их два месяца ищем по всему Союзу. Я сейчас ребят соберу!

Даша схватила его за рукав:

— Не надо ребят, сержант! Здесь люди. Не суетись. Стой здесь…

Как раз объявили прибытие ее поезда и Волынцева кинулась к выходу. Как бы случайно влезла между преступниками и вдруг резко ударила локтями обоих в солнечное сплетение. Мужчины в этот момент меньше всего ожидали нападения и свалились, как подкошенные, судорожно хватая воздух открытыми ртами. Народ шарахнулся в стороны. Дарья дождалась, когда подбежит сержант, помогла ему защелкнуть наручники и исчезла в толпе. Милиционер не успел даже спросить ее фамилию, только посмотрел вслед и принялся вызывать по рации подмогу.