Взвод специальной разведки - Александр Тамоников Страница 4

— Да ладно тебе, Александр, раскладывать. Все одно этот замполит у нас долго не задержится.

Ротный поинтересовался:

— Это почему?

Семен охотно объяснил:

— Потому что он — майор, и должность замполитовская в батальоне майорская. И в академию он тоже майором пошел. Ерунда получается. Скорее всего, пока подполковничьей должности в их департаменте нет, вот и направили временно к нам. А как появится возможность, рванут вверх. Да, у нас по соседству в десантном полку замполит тоже к замене готовится.

Командир роты прервал тему:

— Хватит гадать! Узнаем скоро, что к чему! — И повернулся к заместителю: — Что еще нового в штабе слышно?

Гудилов хитро улыбнулся:

— А еще в штабе график отпусков перетрясли.

Это заинтересовало всех офицеров.

— Ну-ну, и ты узнал график?

— Конечно! Ротный и я отгуляли свое, Лист — в декабре, а вот Калинин — везунчик. Ему уже пора паковать чемоданы.

Калинин удивленно спросил:

— В смысле?

— В прямом, Саня, у тебя отпуск с шестого июня.

— Ты это серьезно? Я был определен на сентябрь.

— Сходи в штаб, сам узнай, хотя завтра на построении этот новый график до всех офицеров доведут.

Листошин взглянул на друга:

— Нормально. Готовься, Саня, к отвальной!

— Разве это проблема? Но почему график изменили?

— Да тебе какая разница? Радуйся, что из пекла этого в свою Рязань свалишь.

— Я-то радуюсь, вот только и супруга, зная, что приеду в сентябре, свой отпуск на этот же месяц запланировала. Собирались в Крым махнуть, к ее родственникам.

— Это после Афгана и на юга?

— Я же сказал, к родственникам!

Ротный посоветовал:

— Сегодня только одиннадцатое мая, напиши жене, попросит начальство — перенесут отпуск. На «гражданке» не у нас, там это легко, тем более причина более чем уважительная — муж из Афгана возвращается.

Калинин задумался.

Отпуск в июне — это, конечно, хорошо, и Риту предупредить можно, она что-нибудь решит со своим отпуском. Вот только не изменится ли опять что-либо в штабе? Возьмут и перенесут отдых опять на осень, в какое положение он жену поставит? Нет, ей ничего сообщать не надо. Как отпустят, так он и приедет. В принципе, навестить родителей Маргариты и недели хватит, а на это время она и за свой счет отпуск взять сможет. Да, не стоит ей ничего сообщать!

Около шести вечера по дороге недалеко от параметра проволочного заграждения разведывательного батальона прогрохотала гусеничная колонна.

Листошин указал рукой на окно:

— Десантники на свой блокпост пошли.

И обратился к командиру роты:

— Володь, вот ты ротный, начальник, скажи мне, за каким чертом выставлен блокпост у Аяда? Да еще на удалении почти в двадцать километров от основной базы? Впереди кишлак, сзади мост, по сторонам входы в ущелья, левее в Карскую «зеленку». Что за стратегически важный район прикрывает это стрелковое полевое сооружение?

Ротный отмахнулся:

— Это дела десантного полка!

Но командир второго взвода не унимался:

— Правильно, дела десантуры, но на хрена именно ТАМ блокпост? Это же какая цель для духов? И они пользуются этим. Сам знаешь, редкие сутки без обстрела обходятся.

Новиков повысил голос:

— Лист, отвали! Я тебе что, командующий? Или командир дивизии? Решили в штабе выставить пост — выставили! Тебе что за забота?

— А то, что у нас все через ж… делается! Каждый день выгоняют роту черт знает куда, те ночью отбиваются от наскоков духов. Причем моджахеды уже и атакуют пост по привычке, словно на полигоне упражнения отрабатывают. А их снайперы доллары зарабатывают. Снимут одного-двух солдат — и нормально. Бордель, твою мать!

Калинин заметил:

— Вся эта война, Лист, бордель сплошной. За каким чертом мы вообще сюда заявились? Жили же нормально с афганцами? И при шахе, и без него. И какая разница, кто у них к власти пришел? Тараки, Амин или Кармаль. Главное, нам-то, Союзу, Афганистан не угрожал. Нет, надо было непременно интернациональную помощь оказать. Кому? В чем? Оказали, и что в итоге? А в итоге война. А ты о каком-то отдельно взятом ротном укрепленном пункте базар ведешь! Тут во всем хрен чего получается. А он про блокпост! Его снять можно, а вот остановить войну тяжеловато будет. Влипли мы в нее по самые яйца!

Ротный прервал разговор подчиненных:

— А ну, отставить! Вы еще подобные беседы с личным составом проведите. Особисты в момент за жабры возьмут. Так что, товарищи офицеры, попрошу действия верховной власти, а тем более приказы вышестоящего командования не обсуждать. Или обсуждать, но под одеялом, так, чтобы вас никто другой не слышал. Ясно выразился?

— Ясно!

Калинин начал облачаться в спортивный костюм. Листошин спросил:

— Далеко собрался, Сань?

— Прогуляюсь.

— Я с тобой, подожди!

Вскоре оба взводных командира покинули офицерский модуль. Снаружи по-прежнему было жарко, но уже не так душно. Они прошлись до дощатого барака, где располагалась их первая рота. Посмотрели, чем занимается личный состав, а тот перед ужином под бдительным оком старшины чистил штатное оружие. Направились к клубу. Подошли к большому модулю, как раз когда оттуда вывалился капитан Ерохин, начальник клуба. Вячеслав находился, как пишется в рапортах, в состоянии опьянения средней степени — стоять еще мог, а вот говорил уже с трудом. Увидев офицеров спецназа, развел руки, словно встретил родных людей:

— А, спецы! Друганы! Вы кстати! Я тут слегка приложился. В отсеке еще осталось, компанию не составите?

Листошин положил руку на плечо Ерохину, от чего того качнуло:

— А тебе не хватит на сегодня, Ероха?

— Да пошло оно все на хер! Кто мне че сделает? Комбат? Пацан он еще!

Ерохину было сорок четыре года. Свои положенные двадцать пять календарных лет он уже отслужил, поднявшись по карьерной лестнице до капитана. Хотя нет, когда-то он носил и майорские погоны. По крайней мере, так говорил их всезнающий заместитель командира роты Гудилов. И был Ерохин замполитом батальона где-то в Карелии. Но, видимо, не совсем правильно понимал политику партии и правительства, раз слетел до капитана, о чем особо не тужил, плюнув на всех и вся, подав рапорт на увольнение. Но кто-то в штабах решил по-другому, и Славика отправили дослуживать положенную выслугу в Афган. Что тоже не огорчило капитана. Семья у него распалась еще в начале службы, другой не завел и жил бобылем. Где-то в деревне от родителей остался дом. Так что крыша над головой имелась, а пенсия вполне обеспечивала его существование на «гражданке».