Тайное становится явным - Сергей Зверев Страница 38

– Какая-то ты бледненькая, Нинка… – прохрипел он.

– Зато ты как со сковородки сошел… – умирающим голосом прошептала я. Иначе не могла. В горле будто выросла преграда из зазубренных камней.

– Держись, – сказал он, – мужайся. Недалек тот день.

– Буду, – пообещала я.

– Орленок, орленок… – попробовала прогундосить лежащая на спине Олеся, – взлети… – и не осилила: надрывно закашлялась, застонала. Уткнула красивые глаза в небо, стала похожа на покойницу, которой все по барабану.

– Встать, сопляки и соплячки! – огласил окрестности трубный рев Филина. – Считаю до ста! Девяносто семь!..

Неведомая сила подняла меня в позицию стартующего, заставила бежать. Неведомая сила подняла и остальных. Без понуканий не обошлось – кому-то отвесили затрещину, погнали на пинках.

– Вперед, касатики, не посрамим! – изгалялся Филин. – А ну напыжились! Хрень осталась! Кто первым придет – тому банку варенья, корзину печенья и все удобства! Последний будет иметь дело со мной! Вперед, вперед!

Трасса оказалась фигурной, витиевато закрученной. Мне чудилось, я бегу по прямой, а вышло по кругу. За деревьями показались домишки «пионерлагеря» – боже, как я рада была их видеть!

Группа в полном составе прибыла на плац. Я упала на Зарецкого, сверху обрушился воняющий потом парнишка из «смежников», на него кто-то другой – из юных дарований. Шарапов окосевше хохотал, тряся патлами. Зарецкий с искусанными в кровь губами выбирался из-под моей ноги. Олеся медитировала в позе убиенной. Терех, за неимением собеседников, разговаривал сам с собой. На ногах оставался только крепкий Брянцев, но и то – видок имел довольно бледный. Оттого и не падал, что понимал: упадет – уже не встанет.

– Полчаса отдыха! – возвестил Филин. – Привести в порядок одежду, принять душ. Посмотрите на себя, ублюдки, на кого вы похожи!..

Этот день – пусть и яркий – не сохранился в моей памяти в полном объеме. За ним последовали другие – ярче и труднее. От первого остались разорванные клочья воспоминаний. Ведение рукопашного боя – проверка индивидуальных способностей. Мальчики с мальчиками, девочки с девочками. И то слава богу. Никакой восточной дряни, заявил инструктор, китайские чудеса отдельно. Он явно работал в КГБ, их методика. Простая, как лопата. Болевые приемы, удушающие захваты, рычаги, подножки, броски… Спасибо покойному Аркадию Ивановичу – через мое решительное «не хочу» он внушил мне азы рукопашного боя, а штатные инструктора «Бастиона» силой вытаскивали меня в спортзал, где издевались как могли. Низкий поклон им всем: одним – долгих лет, другим – мягкой землицы… Олеся тоже не подкачала – швырнула меня лицом в пол, схватив сзади за колени. Я и охнуть не успела. Кабы не ладони, выставленные наружу, моему носу пришлось бы несладко. Но отыгралась: провела встречный бросок – с захватом ног спереди. Я не специалистка, сработала криво – не выполнила подшагивание, в связи с чем мы полетели обе, но Олесе досталось больше. Потом были другие соперницы, но, кроме скользящей оплеухи по носу, не помню ничего конкретного. После обеда (пирожки и рыбкин суп) нас погнали в класс вооружений и подручных средств диверсанта. Знания вбивали основательно, на долгие годы. Материальная база впечатляла. Оружие нового века, самый сбалансированный на сегодняшний день автомат АЕК-971 – кучность попаданий просто умилительная. Компактный «Каштан», малогабаритный 9 мм. 9А-91 – легчайший, надежнейший, мощнейший в своем классе (пробивает любой бронежилет). Тяжелый «Вал», родной «Кипарис», «Кедр», 9 мм «Бизон» с подствольником и затворной рамой от «АКМ» а… Господи, чего только не узнаешь в этой нелегкой женской жизни… Приборы электрошока, универсальные ножи, стреляющие, «водоплавающие» (в смысле, ножи боевых пловцов) – снабженные баллоном со сжатым воздухом. Армированные резиновые костюмы, кевларовый шлем с вмонтированным фонарем, переговорником и гнездом для ПНВ. Гранаты – световые, шумовые, раздражающие. Индикаторы-«болванки», реагирующие на недостаток кислорода и на появление ядовитых газов. Термоборические боеприпасы для «подавления психоволевой устойчивости неприятеля» – звуковым воздействием, слепящим светом. Гидрокусачки, мини-лебедки, обеззараживающие таблетки…

По крайней мере, это было лучше, чем носиться по лесу, теряя штаны.

Дальнейшее вообще уходит с корнями в забвение. «Психо»-курс, или как там его правильно, восемнадцать тупых рыл и на редкость штатский дядечка с убаюкивающим голоском. Помню две вещи: а) ленивые мысли о том, что именно в психическом воздействии таится суть происходящих явлений, и назойливому внушению безразлично, кто перед ним – рыхлый юнец с тестообразными мозгами или сформировавшаяся мадам с «чуждым» мировоззрением. Оно достанет обоих. И б) фрагмент лекции…

– У нас нет идола, – ласково говорил дядечка. – Мы отвергаем любую харизму, любой культ божка и все, что с ним связано. Это не значит, что мы отвергаем значение отдельно взятой личности. Отнюдь. Мы преклоняемся перед Александром Македонским, Рюриком, перед Петром Великим и графом Румянцевым-Задунайским. Перед многими и многими другими, внесшими неоспоримый вклад в историю и культуру. В политику и в отношения между народами. В военное дело и укрепление боеспособности. И мы берем от них лучшее. Но и не забываем об их грехах, которым несть числа. Они живые люди, а человек грешен по своей сути. Греховод не может быть идолом. Мы должны уяснить главное: нам не на кого равняться, не на кого возложить наши чаяния и мольбы. Только сами, только своей волей и стремлением мы должны спасти этот мир, который тухнет и разлагается. Есть один ориентир – Россия. Она вырвет из трясины мир и поведет его по верному пути, к всеобщему благоденствию и покою. Мы – избранная каста – и возглавим этот путь. Так пусть не будет сомнений в ваших душах, пусть будут они чисты и озарены благим – ВЕЛИКОЙ МИССИЕЙ…

Шо це було? Лекция по психологии перерастала в проповедь. Скромный труженик слова не был похож на крупную рыбу, но я помню просветленные лица, внимающие каждому перлу, помню открытые рты и горящие глаза. Я сама стала испытывать смешанные чувства! Нет, я отдавала себе отчет, кто я такая и для чего тут потею. И все вокруг мерзавцы, а я одна – жена д’Артаньяна. «Но черт возьми, – подумала вдруг я, – а ведь местами заморыш прав. Мы кузнецы своего счастья, и никто не даст нам избавления, кроме нас самих. Как занятно». Я стала вслушиваться в ласковое бормотание. И чем дольше это делала, тем глубже погружалась в болото внушения. Проведи со мной такой сеанс раз десять, и меня бы уже ничто не спасло. Возможно, во время лекции присутствовал элемент гипноза, возможно, какой-то катализатор, ускоряющий понимание. Или что-то добавляли в еду. Или применяли невидимый газ (но почему он тогда не действовал на проповедника? Или… действовал?) Что-то было, поскольку через полчаса после окончания занятий наваждение рассосалось, и остался лишь легкий туман в голове.

После ужина дали час личного времени, затем объявили отход ко сну. Группы «два-ноль-один» и «два-ноль-три» убыли по своим «кельям», мы убыли в свою. Лежали на койках – все равно делать нечего. Ноги гудели. Армейские ботинки – не самый шик для дамских ножек. Пятки дергало. Подушечки под большими пальцами натерлись и воспалились – самое время поместить их в ванночку с отваром ромашки. Или просто в ванну. Или в любое другое место. Как давно это было, господи. Как больно, Дина, как странно… былое умчалось, былое ушло…