Зона для Сёмы–Поинта - Виктор Доценко Страница 36

Если Читатель бывал на стройке, на заводе или фабрике, то наверняка обратил внимание на то, во что, обычно, одет мастер или прораб этой стройки, завода или фабрики: в черный костюм–робу из плотного материала.

Именно такой костюм и прислал Серега Младой. Но это было не все. Кроме этого костюма, в бауле находилась новая цигейковая шапка черного цвета, коричневые шерстяные носки, меховые черные кожаные перчатки, яловые сапоги и запечатанный блок сигарет с фильтрами «Ява», что уже, в те времена, само по себе являлись роскошью. Обычно зэки курили простенькие, самые дешевые, сигареты без фильтра: «Прима», «Север», «Дукат», а то и кубинские сигареты — крепкие и вонючие.

Автор честно признается, что уже и не помнит названия этих кубинских сигарет, но их было два.

Однако Автор хорошо помнит байку, пущенную в народ сидельцами–шутниками, о том, как производились кубинские сигареты.

Сначала из листьев табака, в ручную, скручивались сигары. Во время их изготовления на пол с листьев табака, осыпались крошки, и в конце каждой смены рабочие подметали пол на фабрике и этим мусором набивали сигареты, которые и драли горло согражданам стран социализма.

Неугомонный Сохатый, внимательно наблюдавший за изучением Семой–Пойнтом содержимого баула, даже рот раскрыл от изумления:

— Ничего себе, грев! — заметил он. — Так может только мамка родная заботиться о своем дитятке.

— Как видишь, ничего съестного в дачке нет, — спокойно констатировал Сема–Поинт.

— Может, поделишься этим богатством? — никак не унимался парень.

— А может, Сохатый, тебе и ключи от квартиры, где деньги лежат еще отдать? — усмехнулся Сема- Поинт.

— А чего это ты борзеешь? — стал заводить сам себя этот парень. — Забыл, что в тюрьме делиться нужно!

— А ты что, сват мне, а может, братом приходишься, да я не знаю? С какой стати я должен с тобой делиться? — как можно спокойнее ответил Сема–Поинт.

— Не умеешь, научим, не хочешь, заставим! — угрожающе процедил тот сквозь зубы.

В его голосе действительно слышалась явная угроза. Казалось, не хватает маленькой искорки, чтобы тот набросился на Сему–Поинта.

Сема–Поинт, забыв про осторожность, уже приготовился дать достойный ответ этому наглецу, но не успел: вмешался один из бывалых зэков, который и бросал недовольные взгляды в сторону парня.

На вид ему было немногим за сорок лет, но, видно, жизнь его изрядно потрепала: у него был туберкулезный цвет кожи, да и изрядная худоба говорила о том, что ему часто доводилось недоедать и нести лишения.

Он вдруг жестко обратился к этому заедающемуся сокамернику:

— Слушай, сявка подзаборная, ты чего это своей пастью невпопад щелкаешь? Земляк получил посылку от родственников, и это грев, который ему наверняка на этап собирали, а ты хочешь распотрошить его? С какой стати, Сохатый? Ты что, имеешь что‑то предъявить ему или он тебе должен по жизни? А может, ты попутал чего? — несмотря на жесткие выражения, его голос был спокойным, уверенным и лишь частая жестикуляция рук, пальцы которых были сплошь в кольцах–наколках, выдавали его раздражение.

Каждое свое слово он выговаривал жестко, как бы заранее обвиняя Сохатого в допущенном косяке, даже не пытаясь скрывать Своего недовольства.

— Да нет, Филя, просто я хотел для общества подсуетиться… — мгновенно стушевался тот, отлично понимая, что вновь закосорезил, пытаясь наехать на незнакомца с баулом.

— А тебя что, Сохатый, общество просило об этом? А может, у тебя есть особые полномочия, а мы просто о них ничего не знаем? — ехидно заметил Филимон.

— Нет, но я… — тот заметно стушевался и не знал, что ответить.

— А если нет, тогда ты, сявка молдавская, закрой свой поганый рот, сиди в своем стойле, посапывай в две дырки и не суй свой нос, куда тебя не просят, понял! — резко, с нескрываемой злостью, оборвал Филя.

Почему «сявка молдавская»? Видимо, молдаване чем‑то ему насолили в прошлом…

Ни слова не ответив, Сохатый опустил свою физиономию к полу. Не поднимая глаз, подошел к своей шконке и быстро взобрался на второй этаж. Потом, молча, улегся и отвернулся лицом к стене.

А Филимон повернулся к Семе–Поинту:

— Судя по всему, земляк, тебя сегодня на этап выдернут… — дружелюбно заметил он.

— Похоже на то, — кивнул Сема–Поинт.

Затем распаковал блок сигарет, вытащил из него две пачки, внимательно осмотрел их фабричную упаковку: не нарушена ли? Вдруг именно в этих пачках сигарет и запрятан тайник Сереги Младого!

После чего вышел на середину камеры, бросил их на общий стол и объявил:

— Это на общак! Курите на здоровье!

— Вот это по–нашему! — одобрительно заметил Филимон.

Как ни странно, но никто из сокамерников не рискнул подойти и угоститься сигаретой: тем самым они как бы признавали лидерство бывалого Филимона.

А тот, словно воспринимая это как должное, кивнул Семе–Поинту присесть рядом, и когда тот опустился на его шконку на первом ярусе, спросил:

— По первой ходке чалишься?

— По первой.

— А почему сразу на строгий режим окрестили: статья тяжелая, что ли?

— Так получилось, — не вдаваясь в подробности, ответил Сема–Поинт.

— Понятно, — кивнул тот, соблюдая негласное тюремное правило, по которому любой зэк имеет право говорить о себе только то, о чем сам хочет сообщить, потом тихо шепнул, — Все будет о’кей, братишка! — он дружелюбно подмигнул и многозначительно добавил шепотом: — Вместе этапом пойдем!

В его мыслях Сема–Поинт «прочитал», что Филимон является близким Сереги Младого: ничего о Семе–Поинте толком не знает, но готов за него вступиться в любой момент. Да и на этап он отправился только по просьбе Сани Омского, чтобы прикрыть, в случае чего, Сему–Поинта. А для того чтобы отправиться на этап вместе с ним, сознался в якобы совершенном преступлении. Причем рядом с городом, где он якобы и ограбил магазин, и рядом с которым как раз и находится колония, куда и направили Сему–Поинта.

Мысленно поблагодарив Смотрящего, Сема-Поинт шепнул:

— Рад знакомству, земляк! — и обнадеживающе добавил: — Надеюсь, подружимся!

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Филимон и еще тише спросил: — Я могу тебя Семеоном называть?

— А ты как думаешь? — на этот раз подмигнул уже Сема–Поинт.

Он специально ответил уклончиво: если Филя посвящен Серегой Младым или Саней Омским в их план, то он сам ответит на этот вопрос, а если нет, то Сема–Поинт остается чистым в отношении него, и никто не сможет предъявить ему, что он специально ввел Филимона в заблуждение ил и обманул, назвавшись чужим именем.

На самом деле Семе–Поинту было приятно узнать, что Саня Омский наверняка вместе со своим братом смотрящим позаботился о том, чтобы он не появился на зоне настоящим чмошником. Их передача оказалась как нельзя кстати: за несколько месяцев нахождения под следствием одежда и обувь, в которых его и арестовали, сильно поизносились. Иногда, когда было холодно, приходилось даже спать не раздеваясь.