Искра, погружайся! В плену Янтаря - Яна Фортуна Страница 36

Нам надо срочно убираться отсюда

Девчонку стошнило. Она стоит, вся трясётся, бледная, даже звука не произносит.

Жёстко хватаю её за плечо, она еле волочётся, я уже рычу от злости. Зашвыриваю её в машину, сажусь за руль, и давлю на газ. Если центральные ворота перекроют, нам конец. Осматриваю, насколько плачевное у меня состояние. Плечо не смертельно, а вот живот хуже. Машину тоже повредили. Надо выехать из Нур-Калета, и ждать помощи. Это при лучшем раскладе.

– У тебя кровь, – дрожащим, заикающимся голосом сказала девчонка.

Я готов был разорвать её на куски, но мне было сейчас не до этого. Я посмотрел на бок, крови было действительно много, она просачивалась через мою водолазку. Зараза. Я на ходу стянул кофту, остался в футболке, которая уже была обильно залита кровью, и заглянул под неё, черт, хреновая рана.

– Открой бардачок. Там есть все необходимое для первой помощи! – рявкнул я на неё. Она открыла. – Давай анестетик, и дай вон ту белую ткань, только смочи её в жидкости, которая в синей бутылке.

Девчонка копошилась, делая все трясущимися руками и жутко раздражая меня медлительностью. Наконец она дала то, что я попросил. Я нанёс анестетик, боль чуть утихла, и запечатала рану, сверху приложил стоппер. Некоторое время так продержусь.

Я вёл машину одной рукой, а второй придерживал примочку на боку.

– Как ты могла, мать твою сделать такое! – я орал на неё. – О чём ты думала!!! – она начала рыдать взахлёб. – Лукаса убили!

– Я не хотела, я не знала, что так будет. Я думала, что отец просто заберёт меня, я просто хотела домой! – голос её был осипшим, судя по всему, она долго кричала. Я впервые за все время глянул на неё, губа была разбита, на щеке тёмный кровоподтёк, на плечах с двух сторон синяки, морщится, когда держится за живот. Я поджал губы.

– Кто они? Это не конфедераты, – я чуть сбавил тон. Понимал, что, в этом деле что-то не так. Что-то не вяжется.

– Я не знаю, – она заикалась от слез. – Лукас… вышел остановить их, и один из них сразу … сразу выстрелил в него. Я не знаю кто эти люди! Будь это солдаты моего отца, они бы не тронули меня! И они после звонка очень быстро приехали! Не прошло и двадцати минут! Как будто ждали…

Эта мысль была и у меня. Что за чертовщина? Я сплюнул. Мы начали подъезжать к воротам. На удивление нас никто не остановил на посту. Будь те солдаты – военными Провиданс, либо конфедерации, то на пост уже давно дали приказ задержать нашу машину. Я переживал за это больше всего, я ранен и вполне возможно, мог бы не осилить весь охранный пост. Мы преспокойно проехали, и выехали из Нур-Калета.

Я никак не мог понять, кто эти солдаты? Они нашли девчонку по звонку – определённо, иначе невозможно. Но так быстро? Откуда у них доступ к системе? У Провиданс есть ещё враги? Или у самого Роша?

Отвлекаясь, я подумал о Лукасе. Чертыхнулся. Нужно было забрать его тело – но это было слишком опасно. Отправлю людей, он хоть и не солдат, но был смелым человеком, и будет так же достойно похоронен. Он знал риски. Каждый день мы ходим по лезвию бритвы. Умереть своей смертью – никому из нас практически не светит. Теперь ты воссоединился с семьёй друг, я ударил себя кулаком по плечу, а затем указал пальцем вниз – повстанческий знак чести.

Я искоса глянул на девчонку. Её определённо терзала совесть. Может она и не виновата… ну, кроме того, что позвонила. Надо разобраться с этим делом.

Мы отъехали где-то километров на двести, и я остановил машину. Рана опять начинала кровоточить и ныть. До дома не доеду сам. Скинул Патрику мою геопозицию. Будем ждать подмогу тут. Надеюсь не забудут в попыхах взять с собой медика.

Я заглушил двигатель и вышел из машины, не обращая внимания на холод. Закурил. Чёртов день, чёртова девчонка. Она сидела в машине, молчала всю дорогу, что было крайне непривычно для неё. Я боялся, что не сдержу себя и порву её на кусочки от злости, как увижу, но видать свою кровь я взял в бою. Или её вид разжалобил меня… Плюсом я узнал кое что важное сегодня. В нашем деле есть третья сторона.

Я все ещё был зол… но не так сильно. Хотя винить стоило в первую очередь себя.

Я обошёл машину, подойдя к двери пассажирского сиденья, открыл её. Девчонка задрожала, и подняла на меня осунувшееся бледное лицо, смотря заплаканными красными глазами. Наверное, она думала, что я остановился её прикончить, за то, что она сделала. Я конечно думал об этом, но не в серьёз… Она так покорно себя вела, я понимал, насколько тяжело она переживает эту ситуацию.

Я взял её за подбородок и повертел, рассматривая серьёзность раны. Поморщился. Заживать будет долго. Придерживая сигарету зубами, невесомо обеими руками притронулся к синякам на предплечьях, она все равно скорчилась, приложив руку под ребра.

– В живот били?

Она закивала головой, отворачиваясь и дрожа, показала два пальца.

– Два раза ударили?

Она снова закивала.

– Оба раза в живот?

Кивнула.

Я задрал вверх её кофту, оголяя живот. Она даже не сопротивлялась. На животе был тёмно-фиолетовый синяк. Я цокнул. Много чести ударить гражданскую женщину, подумалось мне. Ну в любом случае, кто бы это не сделал, он уже начал удобрять почву.

Я взял её за ледяную руку и вытянул из машины. Она встала, обнимая себя за плечи, дрожа всем телом, кусая губы, сдерживаясь, чтоб не заплакать.

Открыл аптечку, достал оттуда самоохлаждающийся компресс. Встряхнул его, дождался, когда заледенеет. Потом подошёл к девчонке, снова поднял кофту и приложил лёд к гематоме.

– Придержи рукой.

Потом вновь залез в коробку с лекарствами и взял замораживающий гель. Выдавил на палец, и поднёс сначала к её губе, размазал подушкой большого пальца, затем хотел притронуться к щеке, но она отвернулась, и покачала головой в протесте.

– Я заслужила, – сказала она очень тихо, шёпотом, едва шевеля губами. Но я услышал.

И она сорвалась. Губы её затряслись, она выронила из рук ледяную грелку и горько заплакала, закрывая лицо руками.

– Я н.не х.хотела ч.ч.чтоб так в вышло, – она зарыдала в голос, завывая. – Б.бедный Л.лукас, это в.все я виноватааа, – снова завыла. Потом подняла бездонные мокрые глаза в поисках моих, и одним движением приблизилась и обняла меня, обхватывая за талию, сотрясаясь в плаче, прижимаясь ко мне всем телом. – П.прости, – обтираясь мокрым лицом об мою майку, не поднимая лица, сказала она мне в грудь.

Я опешил, уставившись на неё и потеряв дар речи. Я смотрел на маленькое хрупкое тело, которое содрогалось, прижимаясь ко мне, и не смотря на боль в ране, и злость, обнял девчонку в ответ, даря утешение.

МЕЛАНИЯ РОШ

Все это время я не могла прийти в себя.

Я не обращала внимания на физическую боль. Я просто пребывала в состоянии психологического шока.