Месть обреченного - Виталий Гладкий Страница 35

Мы с Сидором "пасли" Сашу Грузина уже вторую неделю.

К глубокому сожалению, нам пришлось оставить полюбившийся тихий уголок – дом отдыха, – потому что слежка отнимала чересчур много времени и частые отлучки могли вызвать подозрение.

Мы сняли двухкомнатную квартиру почти в центре города, заплатив при этом немалые деньги за год вперед.

Но чего-чего, а денег теперь у нас хватало, даже с избытком: в кассе казино оказалось ни много ни мало – сто двадцать четыре тысячи долларов. Это в пересчете на американскую валюту.

Для "девятки" мы купили гараж неподалеку от дома, где квартировали. И хотя он тоже обошелся недешево, однако для наших целей подходил идеально.

В гараже Сидор оборудовал мастерскую, в которой по вечерам изготавливал мудреные взрывные устройства, в чем был великий мастер.

Ни он, ни я пока не представляли, где и как можно их применить. Но в том, что они могут понадобиться, мы не сомневались. – Слушай, Ерш, может, взорвем этого пидора к ядреной бабушке – и дело с концом?!

Сидор, которому наши мотания по городу надоели до чертиков, кипел от злости. Был поздний вечер, и мы, после трудов праведных, устроили легкий ужин с чаепитием.

– Прежде чем отправить его ногами вперед, я должен с ним побеседовать, – сказал я жестко. Я был в этом вопросе непреклонен. – Бля буду, мы его хрен достанем! – горячился Сидор. – Не переживай, обязательно достанем. – Когда!? – Всему свое время. Не рви душу. – А я и не рву. Но хитер, этот говнюк, хитер… – Волк тоже хитрый и осторожный, а все равно случается, что попадает в капкан.

– То волк… А к этому уроду ни на какой козе не подъедешь. Мне Чиж предлагал гранатомет, классная штучка, "муха" называется. Прицелился, нажал на скобу – и ку-ку, привет с небес. А?

– Для его бронированного "мерса" нужна пушка. Но я сомневаюсь, что нам позволят точно прицелиться. – Эт точно… Сидор задумчиво посасывал потухшую сигарету. – Охраны вокруг него как собак не резаных, – сказал он через минуту.

– Я не думаю, что там крутые профессионалы. А с такими справиться можно.

– Это как пойдет. Шкуру может любой дурак продырявить. Чуток зевнул – и привет. У меня случались такие обломы. Чудом жив остался.

– Будем шевелить мозгами…

– Не знаю, как ты, а моя башка к умственному труду не приспособлена. Вот ежели кому рога обломать – так это пожалуйста. – Я тоже умишком не шибко силен. Но иного выхода нет. Надеюсь, это ты понимаешь.

– Понимаю… – буркнул Сидор. – Просто безделья меня уже достало до печенок. Пить нельзя, так как мы постоянно должны быть в полном боевом, газеты мне до лампочки – там одна брехня, а по телеку муру показывают, в основном американские боевики… – Он смачно выматерился. – Приходилось мне встречать этих рейнджеров… Дерьмо. Они только на рекламных картинках хорошо смотрятся. А в бою мечтают лишь об одном: как бы побыстрее ноги унести, чтобы им задницы не надрали. Неженки. – А где ты их встречал?

– Знаешь, как раньше в нашем кино обычно называли африканскую страну – не суть важно, какую именно – о которой шла речь в фильме? – Нет. Просвети. – Ну, например, Бурухтания. Так вот, в Бурухтании я и столкнулся с америкосами. – И они тебя не впечатлили…

– Не то слово… Правда, мы какое-то время не знали, с кем вступили в бой. Пока не взяли нескольких пленных. – А кто это "мы"? – Тебе нужно все знать… – Сидор посмотрел на меня с осуждением. – Не хочешь или не можешь говорить – не говори. Я не страдаю манией любопытства.

– А! – Сидор махнул рукой. – Ладно. Делать все равно нечего, будем чесать языки. Расскажу все, как было. Не думаю, что ты способен меня заложить. – Правильно мыслишь. – Я не скрывал иронии. – Как ты до этого додумался? – Извини, брат, и не обижайся. Я полжизни в бегах, так что сам понимаешь… – Понимаю.

– Ну и ладушки… – Сидор закурил. – Пришлось мне как-то записаться в "солдаты удачи". А что, бабки платили неплохие, жратва – от пуза, и никакой политики. Бей, на кого босс укажет – и все дела. Нам было все равно, кого мочить – правых или левых, коммунистов или демократов, "зеленых" или "голубых". Первое время мы жили как на курорте. А потом началась заваруха. Переворот. Там у них меняются правительства пять раз на год. Вот тогда мы и попали, как кур в ощип…

Он смачно сплюнул и с отвращением покрутил головой.

– Противоположную сторону, как оказалось, поддерживали американцы. Но не в открытую, а тайно. Первое время верх был за нами. Сам понимаешь, что могут сделать плохо обученные ниггеры супротив профессионалов? Тогда и бросили им в помощь американский спецназ.

Сидор мечтательно улыбнулся.

– Да-а, это было времечко… Америкосы не предполагали, что сразу столкнутся с "солдатами удачи". А может, и не знали, что мы присутствуем в этой… Бурухтании. – Что, их разведка оплошала? – спросил я.

– А фиг его знает. Вообще-то наш отряд был под грифом "Совершенно секретно", о нем знал очень ограниченный круг лиц. К тому же перед выходом на задание мы красили физиономии и руки в черный цвет. Маскировка. Никакой спутник не смог бы отличить нас от аборигенов. – Зачем спутник? Свои и донесут. Не думаю, что в твоей Бурухтании все бессеребренники.

– Ну, не знаю… Но факт, как говорится, на лицо. Мы с американцами схлестнулись под вечер. Это их и спасло от полного разгрома. Драпали они в темноте до самого побережья, как завшивленные коты. – А потом?

– Что потом? – Сидор помрачнел. – Американцы прислали авианосец и сделали из Бурухтании еще одну банановую республику, поставив во главе свою марионетку. Тут и моей сказке конец. – А что случилось с твоим отрядом?

– Знаешь, как вода просачивается через песок? Так и мы ушли. Нас не так просто прижучить. Профи есть профи. К тому же, нашего благодетеля грохнули, бабки платить перестали – что нам было делать в Бурухтании? Немного пограбили, чтобы пополнить отощавщие кошельки, немного постреляли тех, кто пытался привлечь нас к ответственности за какие-то преступления – и заключили контракт с другим черненьким в генеральском звании, который метил на престол в другой африканеской стране.

Сидор умолк. Он глядел на меня ничего не видящими глазами, углубившись в воспоминания. Я решился нарушить его мысли только спустя какое-то время. – И долго ты был наемником? – спросил я осторожно.