Тигр в камуфляже - Лев Пучков Страница 35

— Боюсь, — откровенно признался Иван, тыча большим пальцем за спину. — Там в кустах сидят четыре дегенерата — они моментом настучат твоему папашке. А меня дядя предупредил, — но, уловив в глазах собеседницы плохо скрытое разочарование, он тут же дал задний ход:

— Да шутка, что ты, прям…

Иван Андреев. Офицер спецназа. Heудавшийся, правда, дальше капитана не вылез. А также неудавшийся художник. И вообще — неудачник. Довольна?

— Ага, довольна. — Барышня вернула альбом и представилась в свою очередь ему в тон:

— Аленка. Бандитская дочка. Студентка. Будущее светило психиатрии. Инвалид. — Умственного труда? — подхватил Иван, лукаво прищурившись. — Понятное дело в принципе. Сам в свое время грыз гранит науки… От сессии к сессии спишь, а потом две недели забиваешь голову всякой казуистикой… У меня была одна знакомая курсистка — так свихнулась, бедолага, аккурат после сессии.

В общем, сочувствую… Третий курс, полагаю — не так ли?

— Уже четвертый. И сессию я сдала, вчера был последний экзамен.

Теперь вот каникулы. — Она сделала неопределенный жест рукой в сторону реки и тихо добавила:

— И вот что… Я не умственного труда инвалид. Я просто инвалид.

Разницу улавливаешь?

— Улавливаю, — кивнул обалдевший Иван. — Но не вижу… В чем инвалидность? Наблюдаю перед собой наисимпатичнейшую дивчину… Или у меня со зрением нелады…

— У меня коленный протез, — слегка зарделась девушка, указав на правую ногу с повязкой. — Чашечки нет. Хромаю безбожно. Да и шрамы там. Папка все собирается свезти меня в Европу, пластику сделать — да все как-то недосуг…

— И только-то? — почему-то с облегчением усмехнулся Иван. — Я-то думал, действительно что серьезное…

— А это что — несерьезное?! — гневно сверкнула глазами Аленка. — Да ты понимаешь, что это такое — жить хромоножкой?!

— У меня одному приятелю обе ноги оторвало, — сказал Иван, бросая в воду камешек, обнаруженный в песке. — Так ничего — живет себе, в ус не дует.

Днем работает в фирме, вечером любит жену, да еще умудряется налево хаживать — скандалы как по расписанию, минимум раз в месяц…

— Твой приятель — мужик, — тяжело вздохнула Аленка. — Мужикам без разницы. А я женщина. Женщинам должны быть присущи грация, легкость, воздушность, если хочешь — чтобы понравиться привлекшему ее внимание мужчине.

Женщину ведь с первого взгляда оценивают по походке — от того, как она движется, зависит очень многое, если вообще не все. А как быть хромоножке?

Тьфу! Да что там — посмотри сам. — Она вдруг закусила губу и рванула с места — заковыляла по пляжу, приволакивая правую ногу, которая практически не гнулась.

Описав круг, с вызовом остановилась против Ивана и язвительно потребовала:

— А ну, художник, оцени! Легкость, грация, воздушность… Ну? Только не ври, не надо… Что ты испытываешь, глядя, как ковыляет хромоножка?

— Испытываю, испытываю… — Неожиданно для себя он растерялся.

Господи, ну что тут можно испытывать! Сострадание и жалость. Такая симпатичная девчонка — и такая чудовищная несправедливость! Ладно, была бы выходцем из трущоб — там на это дело никто не обращает внимания. А тут — можно сказать, сливки общества. Каково ей будет где-нибудь на званом балу, в потрясном наряде за пару сотен штук баксов — скорбно ковылять меж блестящих кавалеров и изнеженных капризных дам?..

— Не обидишься? — Он скорчил страдальческую гримасу. — Если действительно правду скажу?

— Говори. — Она презрительно фыркнула. — Чего обижаться — я и так знаю…

Иван поманил барышню пальчиком. Она склонилась к нему, и он, слегка приподнявшись, прошептал ей прямо в розовое ушко:

— Испытываю… непреодолимое желание разорвать в клочья твои желтые плавки, завалить прямо здесь, на пляжу, и засадить так, чтобы ноги судорогой свело. А потом драть тебя до вечера — пока не посинеешь…

Ух-х-х-х!!!

Шлеп! Аленка залепила ему звонкую пощечину, покраснела, как пожарный щит, и растерянно произнесла в нос:

— Дурак! Ты че… совсем дурак?

— Не совсем, — блаженно улыбнулся Иван, потирая мгновенно загоревшуюся щеку. — Так — местами… Но ты же обещала не обижаться. Почему-то все девушки, которые мне нравятся, страшные вруньи. Вот и ты тоже…

— Чудной ты! — Аленка уселась перед ним на песок, бережно отставляя в сторону правую ногу и глядя на собеседника с возрастающим интересом. — Я таких еще не встречала. Художники что — все такие странные?

— В чем странность? — искренне удивился Иван. — Стоит сказать человеку правду, как он тут же начинает к тебе относиться по-другому… И вот что: ты так не сиди. Я же ничего не сочиняю — ты мне действительно нравишься все больше с каждой секундой. Села тут в откровенной позе и издевается над мужиком! Я, между прочим, в таком состоянии вполне могу глупость совершить. Вот пойду сейчас в кустики — якобы пописать, завалю поочередно дебилов, а потом изнасилую тебя прямо не пляже… Тебя такой вариант устраивает?

Сделав круглые глаза, девушка поспешно поменяла позу и, повернувшись к Ивану боком, задорно попросила:

— Скажи еще что-нибудь?! Честное слово, со мной так никто никогда в жизни не разговаривал. Скажи?

— Я думаю! — усмехнулся Иван. — Попробовал бы кто так с тобой поговорить! Папка моментом головенку открутит… А вообще — на сегодня глупостей хватит. Давай лучше пока разойдемся — как-нибудь потом поболтаем. Мы с тобой и так превысили лимит приличия. — Он снова потыкал пальцем за плечо:

— Эти папке настучат — будет нам на орехи. А я не желаю, чтобы кто-то прервал наши отношения в самом начале… Хотелось бы еще маленько пообщаться — в более непринужденной обстановке.

— Точно, — неожиданно озаботилась Аленка, неловко вставая и отряхивая песок. — Давай встретимся в более непринужденной обстановке… Часов в пять папка приедет обедать, потом укатит до ночи. Ты, как стемнеет, приходи в подвал. Только так, чтобы дебилы не заметили. Придешь?

— В подвал? — Иван удивился. — У тебя что, в этих хоромах своей комнаты нет?

— Я живу в другой половине, — объяснила она. — Тебе придется спуститься из спальни в зал, пройти по коридору и подняться ко мне. А эти следят — двое всегда дежурят в коридоре. Они заметят любого, кто выйдет из дома или захочет перейти из половины в половину. И во дворе следят три пары. Муха не пролетит! А из твоей спальни можно тихонько спуститься в кухню — там есть второй вход в подвал. Правда, дверь заперта, но у меня есть ключ — как стемнеет, я ее открою. Придешь?

— А первый вход, стало быть, на твоей половине, — заключил Иван.

Аленка кивнула. — Однако в подвалах с прекрасными дамами я еще ни разу не встречался…

— У нас там маленький спортзал и сауна, — сообщила Аленка. — Зимой папка с корешами там в бильярд гоняют. А сейчас бильярд на веранде, так что никто лишний туда не припрется… Или боишься?