Утраченная реликвия... - Андрей Воронин Страница 31

Он быстро спрятал бутылку и рюмку под стол, придал лицу деловитое выражение, прикрылся развернутым каталогом и крикнул: «Войдите!» Дверь открылась, и Марина Витальевна, просунув в щель свою золотоволосую голову, спросила, можно ли ей идти на обед.. , Лев Григорьевич бросил взгляд на стенные часы и удивленно поднял брови: было уже две минуты третьего. "Вот те на, – подумал он. – Полдня как не бывало!

Однако…"

– Разумеется, Марина Витальевна, – сказал он как можно приветливее. – Ступайте. Я сегодня побуду в кабинете. Что-то аппетита нет, и вообще…

Марина Витальевна понимающе кивнула и ушла, плотно затворив за собой дверь. Лев Григорьевич заглянул под стол, с сомнением потрогал пальцем свои аккуратные усики и решил, что пить сегодня больше не следует. Спору нет, дело это приятное, однако с инфарктом шутки плохи – ахнуть не успеешь, как тебя повезут ногами вперед вслед за беднягой Байрачным…

Он аккуратнейшим образом перелил содержимое рюмки обратно, ухитрившись не пролить ни капли, закупорил бутылку и вернул ее на место, в сейф. Икона лежала там же, на средней полке, поверх мятого вороха хрустящей оберточной бумаги, напоминая сердцевину какого-то диковинного прямоугольного цветка. Лев Григорьевич встал, с усилием оттолкнув тяжелое кресло, и склонился над раскрытым сейфом, опираясь рукой на его массивную дверцу. Икона притягивала взгляд; в полумраке стальной коробки глаза Богоматери казались совсем черными, полными тревоги и едва ли не угрозы. Жуковицкий все еще вглядывался в них, пытаясь понять выражение этих странных глаз, когда дверь у него за спиной снова распахнулась, на сей раз без стука.

Лев Григорьевич обернулся, увидел стоявшего на пороге человека и сразу понял, что ошибся: Ремизов оказался крепче и решительнее, чем он предполагал.

– Два шага в сторону, – глухо скомандовал гость, чье лицо было скрыто черной трикотажной маской, и сделал движение толстым коротким стволом автомата, иллюстрируя свои слова.

– Простите? – с трудом разлепив неожиданно ссохшиеся, утратившие подвижность губы, переспросил Лев Григорьевич.

– От сейфа, говорю, отойди, – пояснил незнакомец. – Нет, закрывать его не надо.

– Передайте Ремизову, что ему это даром не пройдет, – найдя в себе силы, пригрозил Жуковицкий и отошел от сейфа, где лежала икона.

– Непременно передам, – пообещал гость. – А пока получи то, что просил передать тебе Ремизов.

Короткий автомат в его руках запрыгал, шепеляво плюясь свинцом. Длинная очередь бросила Льва Григорьевича на стену, откуда он медленно сполз на пол, оборвав портьеру и оставив на светлых обоях широкий кровавый след. Антиквар сел на пол и медленно подтянул ноги к простреленному животу. На губах у него пузырилась розовая пена, но он все еще силился что-то сказать.

Тогда убийца пересек кабинет, бесшумно ступая по пушистому ковру обутыми в сапоги на толстой резиновой подошве ногами, подошел вплотную к антиквару и, держа автомат с глушителем в вытянутой руке, дал короткую очередь. Голова Льва Григорьевича взорвалась, как яйцо в микроволновой печке, забрызгав своим содержимым весь кабинет, затвор автомата лязгнул вхолостую и замер. Убийца небрежным жестом профессионала сменил плоский магазин, передернул затвор, сунул оружие под мышку и, переступив через ноги убитого, вынул из сейфа икону. Удостоверившись, что других икон в сейфе нет, он бросил добычу в спортивную сумку, повесил сумку на плечо, вынул из-под мышки автомат и вышел из кабинета.

Дракон все еще стоял на своем месте у зеркальной двери магазина, возвышаясь посреди прохода горой дрожащего мяса. Правда, несмотря на шок, свою часть работы он выполнил, и кассета с сегодняшней записью, извлеченная из соединенного со следящими камерами видеомагнитофона, была у него в руке. Морда у Дракона была серая, как сырая штукатурка, а глаза – белые, как у мраморного Геракла.

– Соберись, – сказал ему гость, с облегчением сдирая с лица трикотажную маску. – Уже все, можешь расслабиться.

Дракон покосился на распахнутую дверь кабинета и посерел еще больше, хотя это уже казалось невозможным.

– Круто вы его, – выдавил он голосом человека, который с огромным трудом подавляет рвотный спазм. – По мне, так хватило бы одной пули.

– Этому сморчку хватило бы и хорошего удара кулаком, – сказал гость, забрасывая на плечо ремень своей спортивной сумки. – Зато теперь все выглядит как личная месть, совершенная полным отморозком, – море крови, мозги по всей комнате… Учись, пока я жив! Ну, хватит болтать. Давай кассету, и я пошел.

Дракон безропотно отдал ему кассету. Гость положил ее в сумку и задернул «молнию».

– А как же… – промямлил охранник. – Что я ментам скажу?

– Ментам? Ах да… Ну, скажешь, как договорились: болевой шок, ничего не помню, трали-вали, семь пружин… Ранение мы тебе сейчас организуем.

С этими словами налетчик поднял автомат, продолжая левой рукой придерживать сползающий с плеча ремень сумки.

– Только аккуратно, – попросил Дракон, опасливо жмуря глаза.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы я промазал? – обиделся налетчик. – Стой, не дергайся. И вообще… Ты знаешь, Алексей, я вдруг подумал: а какого черта? Зачем тебе это надо – менты, допросы? А? Ты ведь знаешь, как наши менты умеют выбивать показания. У них и невиновный в чем угодно признается, не то что ты, горемычный. Ты со мной согласен? Надо бы тебя хорошенько спрятать.

– Искать будут, – осторожно возразил Дракон.

– Не будут. Я тебя так спрячу, что ни одна собака не найдет.

Толстая труба глушителя, до этого момента смотревшая Дракону в правое плечо, начала неторопливо перемещаться, пока не уставилась ему прямиком в живот.

Дракон не сразу заметил этот маневр, а когда заметил, испуганно отшатнулся и сделал шаг в сторону, уходя с линии огня. При этом он натолкнулся спиной на стоявшие у входа латы. Железный болван покачнулся, но устоял, лишь длинный двуручный меч вырвался из захвата и с лязгом запрыгал по каменным плитам пола.

– Аккуратнее с оружием! – крикнул Дракон и потянулся за пистолетом – потянулся неуверенно, даже робко, как будто не мог поверить, что все это происходит с ним наяву.

– Я всегда аккуратен с оружием, – спокойно ответил налетчик, снова наводя на Дракона автомат.

Это решило дело: Дракон наконец поверил, что не спит, и заученным, тысячу раз отрепетированным жестом выдрал из кобуры тяжелый девятимиллиметровый «стечкин». Налетчик хладнокровно дождался этого момента и спустил курок. Дракон сплясал короткий танец смерти и рухнул на спину, сшибив с подставки латы. Доспехи загрохотали, как куча жестяных труб, вываленных из кузова самосвала на булыжную мостовую, и разлетелись во все стороны. Поморщившись от этого грохота и лязга, налетчик шагнул вперед и почти в упор произвел контрольный выстрел. Тело Дракона подпрыгнуло на гладком, как стекло, полу и безвольно обмякло, рука с пистолетом откинулась в сторону, пальцы разжались.