Спецназ, который не вернется - Николай Иванов Страница 30

Все, что не ваше, — не трогайте…

В то же время тишина не давала никаких подсказок, и когда спецназовцы услышали стрельбу, обрадовались: значит, посты близко. Российские солдатики, посланные умирать неизвестно за что, без знамен и четких приказов, более всего не любили ночи и стреляли в темноту на каждый шорох, лишь бы обмануть судьбу и продержаться до рассвета. При дневном свете умирать вроде не так страшно…

Беспорядочная стрельба напомнила пограничнику его недавние заботы:

— Мне однажды на заставу пришло указание из отряда: в целях экономии при выполнении начального упражнения сократить количество патронов. А на выполнение упражнения выдается всего-то три патрона. Долго думали, как выискать в них тридцать процентов.

— Нашли?

— А как же! Отрапортовал: резервы найдены, распоряжение выполнено. Похвалили. Какое же идиотство творится в верхах!

Заремба лишь вздохнул, чтобы не бередить душу. Уж ему-то, вроде без войны заимевшему на грудь четыре боевых ордена, не знать, какие дыры латать посылают армию. Личная преданность становится главнее ума. Ох, аукнется это армии и стране. Уже аукнулось в Чечне!..

Вздох подполковника Туманов расценил по-своему:

— Не согласен?

— Куда уж не соглашаться! — махнул рукой Заремба. — Чай, глаза на месте.

На данный момент важнее было, чтобы на месте находились уши. По стрельбе, понемногу приближающейся, пытались определить расстояние до поста и в какую сторону чаще всего стреляют. Немного помог сориентироваться какой-то сумасшедший бронетранспортер, неизвестно чей и неизвестно почему раскатывающий ночью по трассе. Пулеметчик тоже не мог оставить его без внимания, и по гулу машины, стрельбе, ее сопровождавшей, мысленно прочертили трассу и наметили сбочь ее пост.

— Все, дальше опасно, — остановился спецназовец. — Дальше пойдут минные поля, да и свои еще перестреляют.

Пограничник глянул удивленно: а до этого нас кто расстреливал, не свои?

— Имею в виду — по дурости.

Пограничник склонил голову еще удивленнее: а ребята убиты разве не по дурости?

— Короче, готовим ночлег, — отмел философию подполковник.

Первым делом произвели ревизию оставшегося. Из еды — фляжка воды, немного соли и НЗ — два тюбика с какой-то кашей от космонавтов. Плюс грецкий орех.

С боеприпасами вышло повеселее — по автомату и пистолету. «Король джунглей», с десяток гранат, пять рожков с патронами. «Крона», «Туман», брезентовые подстилки, запасные носки, трико, присыпка. Ею первым делом посыпали ноги, дали им проветриться без носков.

Разом провели по щекам — побриться бы, но отложили это до лучших времен. Отсосали полтюбика каши, напоминающей гречку с тушенкой, запили водичкой — совершенно никакой после обеззараживающих таблеток, бросили на пальцах очередь на дежурство.

— Извиняйте, дядьку, — развел руками Туманов и первым улегся под «Крону».

Какое-то время еще повозился, заодно примериваясь к автомату — как до него быстрее всего дотянуться из разных положений, и уснул.

Заремба вытащил нож, срезал под корешок веточку, принялся вырезать на ней всякие змейки. Ночь долгая, а цепь мыслей еще длиннее. Думать хватит о чем…

— С вашего позволения.

— Что? Только быстро.

Однако Вениамин Витальевич урвал мгновение, чтобы осмотреть опустошенный кабинет шефа. Неуютные стены у начальника — неуверенность в душе подчиненного. Хотя, с другой стороны, какой он теперь подчиненный? Стало еще хуже — шеф начнет смотреть со стороны и требовать больше, потому что сам окажется отрезанным от первичной информации из Кремля и Белого дома. А знать, на кого вовремя поставить, — это выиграть миллионы и миллиарды. Или хотя бы не проиграть их. И, разумеется, долларов, на свои «деревянные» власть не играет. Бывший начальник стоял с одним кейсом около выдвинутых ящиков письменного стола, словно там могла проявиться некая бумажка, которая превратит все в шутку и вернет ситуацию со снятием на круги своя.

Вместо бумажки-Указа появился он, Вениамин Витальевич, что было явно неравноценно. И потому столь нелюбезно встретили его в кабинете. Зато у него есть что сообщить…

— Нашли военного корреспондента. Работает в журнале. Вот все данные — от размера обуви до последних публикаций в прессе, — Вениамин Витальевич выудил из подмышки первую папку. Хозяин скосил на нее глаза и поинтересовался главным:

— Что у него по связи с группой? Какие-то проявления есть?

— Поискали. Для этого, правда, пришлось организовать комплексную проверку редакции, — на свет извлеклась вторая папка. — В тематическом плане журнала есть заявка на проблемный материал о спецназовцах, которых уволили из армии. Главный рассказчик и герой материала — подполковник Заремба.

На этот раз человек-памятник протянул руку — даже низвергнутый с пьедестала он продолжал оставаться монументом. Вениамин Витальевич послушно протянул ксерокопию редплана.

— С вашего позволения: главному редактору могут порекомендовать не печатать подобный материал. И вообще не касаться темы.

— Ерувда! Времена иные. Публикацию с удовольствием отнесут или в «Московский комсомолец», или к Проханову в «Завтра». И там наделают еще больше шума.

Насчет шума шеф, наверное, погорячился, сам понял перегиб и добавил с иной тональностью:

— Даже если шума не случится, материал могут прочесть два-три человека, которым хватит малейшей зацепки за «Кобру». А значит, и за нас.

— Тогда как быть? — Вениамин Витальевич, не видя выхода, полез за платком.

Хозяин оторвался наконец от стола. Прошелся по кабинету, собираясь с мыслями. Что-то придумал, но выкладывать сразу идею не торопился. Некоторое время постоял около окна, поглядывая на кремлевские звезды. Когда-то он рьяно настаивал на том, чтобы их заменили двуглавыми орлами. Уродцы, конечно, но на подобных идеях — переименование улиц, замена символик, создание всевозможных фондов и движений, обязательно поддерживающих идеи демократии и общечеловеческие ценности, можно было дополнительно продержаться на плаву месяц-другой. А вот с орлами не успели. Жаль. Очень и очень жаль…

— Как быстро можно зарегистрировать новый журнал?

— Совершенно новый? Наверное, неделя.

— Он должен появиться на свет послезавтра. Обязательно с патриотическим названием, типа «Защитник Отечества». Перекупи материал о Зарембе и парочку других для отвода глаз. На правах эксклюзива — то есть чтобы больше нигде не печатал. И тисни в «Защитнике Отечества».

— Но это же все равно…

— Не все равно. Тираж заяви тысяч в пятьдесят, реально отпечатай экземпляров сто, раздай их авторам и пусть этим довольствуются. В нашем деле даже в гениальном произведении запятые должен расставлять редактор. На гонорар не скупись.

— Сделаем.