Сумка со смертью - Александр Тамоников Страница 3

– Ну, здорово… Мне так хорошо с тобой… Это было что-то…

В дверь продолжали барабанить. Девушка вздохнула и поднялась:

– Я отлучусь ненадолго, хорошо? Никому не открывай, не вставай… И не уходи, я тебя очень прошу. Сделаю свою работу и вернусь.

– Не спеши, – пробормотал он. – Делай спокойно свою работу…

Кажется, была станция, он точно не помнил. В вагон заходили люди, кто-то выходил, тащил тяжелые сумки, ругались взрослые, плакал ребенок. В окно заглядывала привокзальная иллюминация, бубнил в громкоговоритель монотонный женский голос. Наконец вагон дернулся, начал плавно набирать скорость. «Следующая станция через три часа», – машинально пришло на ум. В прошлые сутки нечего было делать, и Алексей наизусть выучил расписание. Бубнили пассажиры, кто-то возмущался «отвратительным сервисом». Проводница огрызалась: хотите нормального сервиса – летайте самолетами «Аэрофлота» или чем угодно – хоть дирижаблями и коврами-самолетами…

Дверь в купе открылась, потом закрылась, повернулась защелка. Раздался облегченный вздох, и девушка юркнула к нему под бочок, обняла и зашептала:

– Во-первых, меня прижал к теплой стенке пассажир из твоего купе и начал взволнованно повествовать о том, что ты пропал. Ушел покурить и не вернулся. Сумка на месте, а гражданина нет. Либо он злоумышленник, либо пал жертвой преступления. Надо срочно сообщать в полицию, не могла бы я это сделать? Я объяснила человеку, что с тобой все в порядке, ты временно занял место в другом купе и к утру обязательно вернешься. Он был удивлен и, мне кажется, начал что-то подозревать – особенно после того, как я расхохоталась… Во-вторых, имеется информация от правоохранительных органов. Пропали двое пассажиров из шестого вагона, но на них наткнулся путевой рабочий – пострадавшие ничего не помнят, чувствуют себя отвратительно. Напились так, что умудрились выпасть из поезда, отбили себе все бока… Решается вопрос, как ехать дальше и где искать их багаж…

– Да и шут с ними… – прошептал Алексей. – Хотя не думаю, что этот случай заставит их поумнеть… Есть еще и «в-третьих»?

– Конечно… Как вас зовут, молодой человек?

– Да, прости, как-то странно получилось… Алексей… Алексей Петрович Воронич… В смысле, Петрович – отчество, а Воронич – фамилия…

– Юлия Александровна… Кузнецова… – прыснула она. – Ты отдохнул, Алексей Петрович? Способен уделить даме пару своих драгоценных минут?

Второй раунд был такой же бурный, как и первый. Они лежали в прострации, приходили в себя. «Отличная совместимость, – подумал Алексей. – Как жаль, что это… не мое».

– Ты живая? – спросил он.

– Не уверена… Ты утром сходишь?

– Угу…

– Жалко… А в Москву только к обеду прибудем… У меня еще не было таких, как ты… Ты другой… Ты женат?

– Нет…

– Что, серьезно? Ты один? – Она приподнялась, уставилась в его мерцающие глаза.

– Это проблема? – не понял Алексей. – Одного на ковчег не пустят? Не сложилось с брачной жизнью, такое бывает…

– И у меня не сложилось… – вздохнула Юля. – Замуж выскочила в восемнадцать, есть дочь в Красноярске, есть мама там же, есть развод в паспорте… Училась в Институте инженеров железнодорожного транспорта, пришлось уйти в связи с рождением ребенка… Три года работаю в поездной бригаде, поступила на заочный… Я добью этот проклятый институт, чего бы ни стоило… В жизни все просто, скучно, две недели мотаюсь по стране – осточертели эти рельсы. Неделю – дома, не даю ребенку забыть, что у него есть мама, выслушиваю нарекания матери, которая в мое отсутствие «строгает» ребенка под себя… А ты о себе ничего не скажешь?

– Нечего сказать, – буркнул Алексей. – Жизнь такая же серая, без ярких пятен…

– Ты постоянно с чемоданчиком. Боишься оставлять его в купе, носишь с собой даже в тамбур, когда куришь… Это дипломатическая почта? Ты наркокурьер?

– Киллер экстра-класса, – усмехнулся Алексей. – Выполняю важное правительственное задание.

– У правительства есть киллеры? – удивилась Юля.

– А у кого их нет? – Он так зевнул, что зазвенело в ушах. – Военный я, всего лишь военный, не пугайся, – погладил прильнувшую в нему головку. – Вернее, был военный. Теперь в запасе, еду домой, живу в глухой провинции, в Мирославском районе. В кейсе документы, которые жалко потерять, сменная пара белья, чистые носки…

– Ты такой загадочный молодой человек… – жарко зашептала Юля.

Алексей неумолимо погружался в сон, но часть сознания продолжала бодрствовать. Привычка – вторая натура. Не раз спасала жизнь, помогала искать выход из запутанных положений. Недремлющий ангел-хранитель всегда был начеку, отправлял по мере необходимости импульсы в мозг. Но, к сожалению, не помогал своему хозяину в личной жизни и строительстве карьеры… На кейс в ногах никто не покушался. За пределами купе всю ночь что-то происходило. Бубнили пьяные люди, была еще одна длинная остановка. Юля несколько раз выбегала из купе, с кем-то ругалась, выполняла свои обязанности. Возвращалась и снова забиралась к нему под бочок. «Хорошая девушка, – лениво подумал Алексей, погружаясь в пучины Морфея. – Устает на работе сильно…»

Очнулся он в шестом часу утра. Вагон еще спал. Спала проводница, обняв его за плечо. Ночная беготня уморила девушку – она не проснулась, когда он встал с кровати. Алексей посмотрел на нее с каким-то сожалением: обычная история, сначала очаровываем людей, потом разочаровываем, – тихо оделся, забрал кейс и шмыгнул в коридор. Первым делом направился в туалет, который был рядом. Пристроил чемоданчик на крышку унитаза, сполоснул лицо. С неодобрением уставился на опухшую со сна физиономию. Провел пальцами по щеке – длина щетины соответствовала трехдневному воздержанию от бритвенного станка. Потом пристроил на раковину кейс, открыл. Все лежало на месте – в непрозрачных пакетах. Книжка Сбербанка на полтора миллиона рублей, сто тысяч отечественных «деревянных» – на первое время, двадцать тысяч долларов США, десять тысяч евро. Вроде много, но это все, что скопил за десять с лишним лет службы. Банковские карты Алексей не любил – относился к ним с недоверием. Предпочитал «естественный» способ хранения – «налом», под рукой. В крайнем случае счет в банке, который в годы кризиса разорится в последнюю очередь – заодно с контролирующим его государством. Под первым слоем содержимого находился второй. В отделении, застегнутом на молнию, – два ордена Мужества, медаль «За боевые заслуги», несколько ведомственных медалей, наградной пистолет Макарова и самая важная часть «коллекции» – снайперская винтовка «Винторез» в разобранном виде. Он провел рукой по упрятанным в пазы элементам изделия, усмехнулся. Он не киллер на службе государства, но вполне мог им стать, поскольку владел этой штукой в совершенстве. Бесшумная снайперская винтовка для подразделений специального назначения. Увесистый приклад из светлого дерева, три магазина на двадцать патронов девятого калибра. Прицельная дальность – четыреста метров по ростовой мишени. Два прицела в комплекте: дневной оптический и ночной электронный. Пришлось попотеть, вывозя из части «Винторез» с боеприпасами. Дело, в принципе, подсудное, хотя заслуженный майор спецназа имел все шансы выкрутиться – ствол списали и якобы утилизировали. Подсуетился начальник службы ракетно-артиллерийского вооружения отдельного батальона бригады ГРУ, к которому несколько месяцев была прикомандирована группа майора Воронича. Он кое-чем был обязан Алексею. Удивлялся, совершая подлог: на хрена майору на «гражданке» эта штука. Вроде не бандит, не тип с криминальными наклонностями. Продать хочет? Память о службе? Уток стрелять в плавнях? Не ваше дело, товарищ капитан, вы давайте, мухлюйте…