Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ - Владимир Першанин Страница 3

Мальцев и Грицевич прикрывали отход группы. Обстреляв дрезину, они заставили ее остановиться. Немецкие солдаты вели огонь из пулемета и винтовок. Двигаться дальше по открытой насыпи они не рискнули. Один из них был ранен и лежал за дрезиной. Но стрельба была не точной, солдаты не рисковали поднимать головы, прячась за рельсами. Они видели, что перед ними снайпер, вступать в поединок с которым опасно.

Огромным костром на разорванных рельсах горела бронеплатформа и разлившаяся солярка, а вдоль насыпи продвигался взвод охраны воинского эшелона. В основном солдаты старшего возраста, которые не слишком рвутся под пули.

Однако этот взвод был обозлен на партизан. Они знали, как гибнут и получают увечья солдаты охраны при подрыве эшелона. Их поддерживали два пулемета. Охранники, рассыпавшись цепью, торопились окружить «лесных бандитов».

Николай Мальцев вставил в пазы последний оставшийся диск и позвал старого товарища:

– Пошли, пока нас в кольцо не взяли. От взвода фрицев мы не отобьемся, а наши уже далеко.

Грицевич согласно кивнул. Сделав еще один выстрел, зачехлил оптический прицел.

– Маленько повоевали, – кивнул он на разбросанные тела немецких солдат. – Для начала неплохо.

Вслед торопливо уходившим бойцам бил пулемет с дрезины, кроша ветки и рассыпая свист пуль над головой. Надо было спешить, чтобы их не отрезали от леса.

Разведывательно-диверсионный отряд капитана Журавлева, сформированный на базе 4-го управления НКВД СССР, был заброшен в немецкий тыл в один из последних августовских дней сорок второго года.

Положение на фронте складывалось тяжелое. Шестая армия Паулюса вышла к Волге и, окружив Сталинград, упорно пыталась ворваться в разрушенный бомбардировками город. Бои за Сталинград превратились в решающую битву Отечественной войны. Никогда еще враг не проникал так глубоко в просторы нашей страны.

После многомесячной осады и ожесточенных боев немцы захватили Севастополь. Шли бои на Кавказе, где вермахт рвался к морю, нефтяным промыслам, и уже был водружен флаг со свастикой на Эльбрусе, главной вершине Кавказа. В кольце блокады оставался Ленинград, а на Кольском полуострове линия фронта застыла в 80 километрах от Мурманска, важнейшего северного порта.

Войну Иван Макарович Журавлев встретил в Прикарпатье, где командовал пограничной заставой. Здесь на рассвете 22 июня принял первый бой, а затем более месяца прорывался из окружения.

Позже командовал ротой по охране особо важных объектов, сформированной из пограничников. Когда немцы приблизились к Москве, рота была переброшена на передний край и участвовала в боях, где погибла и выбыла по ранениям половина личного состава. В июле сорок второго Журавлева и часть его пограничников направили в учебный центр под Истрой, где готовили отряды и группы для борьбы в немецком тылу.

Здесь пришлось переквалифицироваться. Учились взрывному делу, прыгали с парашютов, постигали особенности партизанской войны. Хотя многие пограничники, как и сам Журавлев, воевали с 22 июня сорок первого года и приобрели опыт боев в тылу врага и во время прорыва из окружения.

На курсах учились старшина Будько, сержанты Мальцев, Грицевич, Орехов, служившие под началом капитана Журавлева на шестой заставе Прикарпатского пограничного отряда. Туда же был зачислен лейтенант-сапер Федор Кондратьев, получивший позже звание старшего лейтенанта.

Учеба была рассчитана на три месяца, но уже спустя пять недель Журавлева вызвали к начальству. Здесь, к своему немалому удивлению, он был представлен начальнику 4-го управления НКВД Павлу Анатольевичу Судоплатову.

В то время этот молодой руководитель, занимавший высокую должность в Наркомате внутренних дел, был известнен лишь в узком кругу сотрудников НКВД и высшего руководства Красной Армии. Пограничники, которые входили в ведомство НКВД, тоже мало знали об этом человеке.

В начале войны в составе НКВД была создана особая группа для проведения разведывательно-диверсионных операций в тылу врага и руководства партизанским движением. Начальником группы был назначен Судоплатов. Получасовой разговор крепко врезался в память Журавлеву.

Старший майор госбезопасности (звание, соответствующее генеральскому) Судоплатов говорил с ним предельно откровенно, и многое сказанное стало для капитана-пограничника неожиданностью.

– Иван Макарович, вы назначаетесь командиром особого разведывательно-диверсионного отряда. Будете воевать во вражеском тылу.

Растерявшийся Журавлев спросил невпопад:

– На парашютах в немецкий тыл прыгать будем?

– Вас это пугает? – с легкой усмешкой спросил Судоплатов. – Судя по вашей биографии, вы такие испытания прошли, что подобные пустяки вас не страшат.

– Конечно, – только и оставалось ответить бывшему начальнику заставы.

– Вы в курсе, как обстоят дела с партизанским движением в тылу у немцев?

– Судя по газетам, неплохо. Народные мстители наносят постоянные удары и всемерно помогают Красной Армии.

Павел Анатольевич Судоплатов перебил Журавлева:

– Не надо общих фраз, мы не на собрании.

И коротко обрисовал обстановку. Он прямо заявил, что, несмотря на бодрые доклады начальника штаба партизанского движения Пономаренко, Государственный Комитет Обороны не удовлетворен действиями партизан в ряде оккупированных областей. Отряды разрознены, как правило, немногочисленны, и особой активности большинство из них не проявляет.

– Судить их строго не будем, – продолжал Судоплатов. – Мы многое не учли, хотя перед приходом немцев практически в каждом районе были созданы отряды из числа коммунистов и комсомольцев, отставных военных. Зиму сорок первого – сорок второго года многие отряды не пережили.

Судоплатов рассказал, что немецкие власти организовали на оккупированной территории обширную систему полицейских участков и многие из них действуют довольно эффективно. На службу пришли люди, недовольные советской властью, зачастую ненавидящие ее: раскулаченные в свое время крестьяне, бывшие участники белого движения, репрессированные.

Большинство из людей, помогающих немцам, рассчитывают на обогащение, но немало и тех, кто пришел по идейным мотивам. Весной сорок второго года на службу в немецкие структуры пришло также большое количество бывших красноармейцев и даже командиров Красной Армии, не сумевших пробиться к своим во время отступления сорок первого года.

– Или не захотевших, – после короткой паузы добавил Павел Судоплатов. – Они надеялись отсидеться, и какое-то время им это удавалось. Но затем им поставили условие – либо лагерь или отправка на работу в Германию, либо служба в полиции. Недооценивать эту систему нельзя. Полицаи отлично знают местность, кто чем дышит в их селе или городе. Мы потеряли многие подпольные организации, их ликвидировали в первые месяцы и даже недели оккупации. Партизанские отряды буквально обложены, в них засылают агентов абвера, вербуют предателей из военнопленных и местных жителей. Батальоны немецкой военной полиции, комендантские роты, специальные команды СС, тыловые войска регулярно проводят облавы, используя авиацию. Введена система круговой поруки, когда за смерть немецкого солдата или диверсию расстреливают местных жителей, сжигают их дома.