Человек из «Альфы» - Максим Шахов Страница 3

Промчавшись по проспекту Истикляль, «Мерседес» резко повернул, проехал немного вперед до перекрестка и повернул снова. Лицо майора Шадрина, смотревшего в зеркало заднего вида, исказила саркастическая улыбка.

Являясь профессионалом высокого класса, он к своим нынешним маневрам относился крайне негативно. Профессионалы-разведчики никогда не носятся по ночным улицам, словно полоумные байкеры, отрываясь от «хвоста». Они также не останавливаются у витрин, чтобы обнаружить возможную слежку, и никогда не заскакивают в захлопывающиеся двери поездов метрополитена. Все это – дешевые трюки, используемые в кино.

Но сейчас «Мерседес» мчался по ночному Стамбулу, словно за рулем сидел насмотревшийся шпионских боевиков стажер Академии ФСБ, а не прожженный профессионал Алексей Шадрин.

И на то была очень веская причина. Условный звонок Умара означал вызов на экстренную встречу, которая должна была состояться всего через сорок минут на объекте «три». Такое за все время работы Шадрина с агентом Хасан-пашой случалось впервые.

Объект «три» был телефонной кабиной, расположенной на пустынной улице в припортовом квартале. За сорок минут Шадрину нужно было не только провериться на предмет «хвоста», но еще и оторваться от него и добраться до места встречи.

Визг тормозов и мерный рокот мотора разорвали тишину очередной спящей улочки. Проехав по ней до конца, Шадрин притормозил и немного подождал.

В том, что за ним не увязались «хозяева», то есть турки, он был уверен на все сто. Тех видно было сразу, поскольку они особо и не прятались. А вот с американцами дело обстояло сложнее. По договоренности с местными властями, ЦРУ действовало в Турции абсолютно свободно, при этом его агенты были натасканы на автомобильные погони на специальных курсах.

К счастью, на этот раз церэушники к Шадрину не прилепились. Майор облегченно вздохнул и уже не так быстро направил «Мерседес» к месту встречи. По дороге он курил и думал, чем вызвано нетерпение Хасан-паши.

Наконец впереди показался припортовый квартал. После пяти часов вечера эта часть города буквально вымирала. С Босфора дул жаркий ветер. В свете желтоватых фонарей он нес по улице пластиковые пакеты, кружил их в воздухе и швырял под колеса «Мерседеса».

Едва Шадрин притормозил у телефонной кабинки, как из тени навстречу машине шагнул Умар Халилов. Это тоже было необычно – как правило, осторожный чеченец из укрытия проверял, нет ли за Шадриным «хвоста», после чего звонил в кабинку и говорил, куда подъехать.

В этот раз Хасан-паша решительно потянулся к дверце «Мерседеса» и тут же плюхнулся на сиденье.

– Привет, Умар! – кивнул майор, трогая машину с места.

– Привет, Алексей, – мрачно ответил Умар. – Ты куда разогнался?..

– Просто заеду куда-нибудь, чтобы не светиться, – ответил Шадрин.

Несколько секунд спустя он повернул в узкий переулок и остановил машину в тени у высокого забора. Мотор умолк, и в салоне повисла гнетущая тишина. Только посвистывал в приоткрытом окне ветер да громыхал где-то вдали оторванный кусок жести.

– Что-то случилось, Умар? – спросил Шадрин, повернув голову.

– Случилось, – вздохнул Халилов. – Иначе зачем бы я тебя вызывал?

– Ну?

– Не нукай, не запрягал. Закурить дай…

Шадрин подавил возникшее раздражение и молча протянул чеченцу пачку, потом, также молча, утопил шляпку прикуривателя под приборным щитком.

«Сколько волка ни корми, все в лес смотрит», – подумал майор, глядя на Халилова. Даже будучи, по существу, агентом на содержании ФСБ, тот старался показать свое моральное превосходство. Обычно знатоки чеченского менталитета списывали это на так называемый комплекс малых наций, но Шадрин имел на этот счет свое личное мнение.

Чеченцев он считал не «малой», а попросту отсталой в массе своей нацией. Рудименты первобытно-общинного строя – клановость, кровная месть и многие другие – как раз и иллюстрировали уровень развития данной народности. Конечно, это не исключало появления в среде чеченцев высокообразованных индивидуумов. Но не они определяли ситуацию в республике, а толпы простолюдинов, скачущих на площадях в вихре языческих танцев и орущих: «Аллах, акбар».