Свинцовая орда - Максим Шахов Страница 3

Я оставил Леху дома, взяв с него обещание никуда не отлучаться до моего возвращения. Он что-то пробурчал, не отрывая глаз от монитора, но мне этого было вполне достаточно. Дверь у меня защелкивается, и если этот чудик выйдет и ее захлопнет, то просто не сможет попасть обратно. Но это уже его сугубо личные проблемы.

Я прихватил ключи от своего «Форда» и вышел на улицу. Машина стоит около моего подъезда. Не вижу смысла покупать гараж. Машина для меня — это реально не роскошь, а средство передвижения. Я совершенно не понимаю людей, которые ставят свои машины в гараж за пять остановок от дома, а потом едут до дома на общественном транспорте. Мне лично жалко ставить машину даже на ближайшей платной стоянке, потому что оттуда нужно десять минут идти до дома пешком. У меня иногда не бывает этих десяти минут. Я ведь все-таки в ЧОПе работаю. Ну и потому, что я работаю в таком месте, местные вандалы обходят мою машину стороной. Мне, честно говоря, и не понадобилось никому ничего объяснять. Просто как-то раз за мной заезжали коллеги — такие бритоголовые конкретные пацаны с торчащими из-за пояса волынами. И местная шушера, которая грызла семечки на лавке, это видела. И с тех пор они вежливо со мной здоровались и обходили мой «Форд» десятой дорогой.

Хорошо, кстати, что я не успел выпить пива. Конечно, с моей работой в принципе лучше вообще не пить, вызвать могут в любую минуту, даже ночью. Но я ведь не монах, правда? Но я если и пью, то в свой законный выходной день. Имею полное право. Ну а если я выпил с литр пива или рюмки три водки, то могу сесть за руль и доеду куда угодно. Я вожу осторожно, никогда не лихачу. Почему так? Потому что я не так боюсь смерти, как боюсь глупой смерти. Скажем, гибель в бою — это одно. Был молодой, тогда в Чечне — ведь ничего не боялся. Сейчас уже вспоминаю то время и потом покрываюсь. Сейчас кажется страшно, хотя уже, казалось бы, чего переживать? А вот разбиться на машине — это просто тупость. И самое обидное, что ты можешь ехать аккуратно и все ПДД соблюдать, а какой-то олух или пьянь в тебя вмажется со всей дури. Хорошо хоть Гейко научил: «Думай за дураков». Я и думаю. Ну, когда сам совсем трезвый. Когда поддатый, тут только за собой слежу, чтобы не накосячить.

В общем, выехал я со двора, с трудом, правда, потому что благосостояние нашего народа растет на глазах и весь двор уже машинами забили, проехал под аркой и вывернул налево, на проспект. Влился в поток машин. Вроде все хорошо, но, честно вам скажу, не люблю я ездить по городу. Вот сколько уже лет езжу — а все равно не люблю. Потому что не могу расслабиться. Все время — то светофоры, то знаки, то разметка. То придурки на дороге, то менты в засаде.

Вот за город ездить мне нравится. Раз — обгон, два — обгон, и потом, если повезет, можно минут десять, а то и больше просто спокойно и быстро ехать, ни на кого не отвлекаясь и не дергаясь.

Лето, выходной, пробок в городе не было, и до офиса я добрался в рекордные сроки. На часах стоял Ваня Большой.

Большой — потому что реально большой. Ровно два метра. У нас был еще один Ваня, и, разумеется, его называли Маленький. Хотя какой он был маленький, если его рост составлял метр восемьдесят? Но по сравнению с Ваней Большим… Сначала Ваня Маленький злился и психовал, а потом плюнул. Маленький так маленький.

Ваня Большой хотя слегка и напоминал нашего знаменитого боксера Колю Валуева, но такой остротой ума не отличался. Начальство использовало его в основном для устрашения. И взгляд у него был очень тяжелый — посетители робели и трепетали.

— Ты чего? — спросил он, временно оторвавшись от монитора, где раскладывал своими могучими руками очередной пасьянс.

— Дима вызвал, — вздохнул я.

— А, — равнодушно отвернулся от меня Ваня и снова заводил мышкой по столу. — Давай, дуй.

У нас в конторе сотрудников можно условно разделить на три примерно равные части: блатные, менты и военные. Ну, то есть, понятно, на тех, кто пришел из МВД, кто из армии и тому подобного, а кто — из братков. Как мы тут все уживаемся? Менты с братками, например? Ну, во-первых, их уже давно друг от друга отличить трудно, а во-вторых, не пересекались мы никогда. У нас было два главных начальника, и три зама. Один работал с братками, другой — с ментами, и третий — с нами. То есть с бывшими военными.

Наш, то есть мой, шеф, приводил меня в изумление, правду сказать. Маленький, толстый, в очках. Лицо какое-то… Несерьезное, так скажем. Глаза маленькие, губы тоненькие, голос, я бы даже сказал, писклявый, взгляд — вечно настороженный. Никогда он никому не говорил, где и чем занимался. Я думал, что он вообще не военный. Совсем. Кто-то рассказывал мне, что он чей-то родственник из наших учредителей. Закончил вроде бы академию управления какую-то, не служил он нигде сроду. А и зачем? Он же нам только задания раздает. Ему же их выполнять не надо. Блатные или менты его, может быть, быстро бы подставили. А мы — люди военные, дисциплинированные. С нами ему проще всего.