Битва с богами - Сергей Зверев Страница 3

Я упал на пол.

Мешком. Некрасиво. Неэстетично…

Удар был силен. Бил меня здоровенный громила, больше ста килограммов живого веса, похожий на боевого быка с корриды — ни капли жира, целеустремленная смертельная энергия.

И в кулачище зажат кастет.

Против такого удара шансов у меня не было.

Где было мое хваленое «шестое чувство», когда я толкал дверь квартиры и шагал в дверной проем? Даже слабенько не зазвонил тревожный колокольчик в сознании.

Так вот и гибнут бывалые вояки. Стоит на миг отказать этому самому «шестому чувству», которое не раз выручало в самых гибельных ситуациях, и на твоих похоронах уже играет траурная музыка.

Но это самое «шестое чувство» все-таки включилось — в самый последний момент. Когда на меня снизошла уверенность, что моя черепушка вот-вот будет разнесена вдребезги.

И я сделал единственно возможное — рухнул на пол.

Коррида началась!

Инерция вынесла моего противника чуть вперед, его колено пришло в соприкосновение с моим плечом — будто трактор наехал. Хорошо удар пришелся вскользь.

Бык отпрянул назад.

А я зацепил руками щиколотки его ног, приподнялся, толкая его больным плечом в область живота.

Такой вот реслинг.

Я тоже парень немаленький и физически неслабый, однако сдвинул тушу с трудом. Но зато результат получился на славу. Противник пролетел через прихожую, снес дверь спальни и тяжело рухнул на линолеум.

Я стал подниматься и краем глаза поймал справа от себя движение. В конце коридорчика, у входа на кухню, стоял куда менее габаритный субъект — коротко стриженный, с пышными усами.

И у него было передо мной огромное преимущество — какой-то корявый, но от этого не менее устрашающий пистолет с наверченной на ствол трубой глушителя. Звук выстрела будет тише, чем от пробки из-под шампанского. Но дырка от этого менее смертельной не станет.

Я резко завалился на бок, стукнувшись о стену — бой проходил в малогабаритной московской квартире, где пируэт не сделаешь.

Чпок — казалось, пуля прошла по волосам и увязла в стене.

Вторым выстрелом он меня достанет — между нами чуть более двух метров. А я лежу на боку, упершись в стену, так что стрелять он будет в упор.

А кто же мажет в упор?

Рука сама вцепилась в ковровую дорожку, и я резко дернул ее на себя. Нет, мой противник не загремел картинно костями по полу. Он качнулся, скакнул козлом и удержал равновесие.

Но и этого хватило, чтобы предназначенная мне пуля ушла вверх, чиркнула по потолку и срикошетила от стены.

А я камнем, выпущенным из пращи, уже ринулся вперед. И кинолента событий понеслась с нарастающей скоростью.

Два метра. Это один прыжок. А ствол снова наведен на меня. Есть лишь секунда. Сложенные наконечником копья пальцы летят вперед.

Неприятный хруст — это перемалывается горло противника.

Удар силен. Бандит летит на кухню, сносит там кухонный столик. И растягивается у батареи в неестественной позе.

Я по инерции тоже пролетаю туда. Удерживаюсь на ногах, схватившись за дребезжащий холодильник «Атлант».

Любоваться, как усатый подергивается на обломках стола, а из его горла вырывается отвратительное бульканье, у меня нет времени. Этот мне больше не соперник, но сзади еще один.

Нельзя забывать о тех, кто за спиной. Это одна из основ выживания. Нельзя увлекаться. Нельзя почивать на лаврах.

Я оборачиваюсь и вижу в коридорчике быка. Он поднялся, покачивается, но готов к схватке. И он не собирается вступать со мной в рукопашный бой.

В его руке пистолет — кажется, «вальтер Р1».

Я падаю на колено и кладу ладонь на выпавший из рук усатого пистолет с глушителем.

Даже не подняв оружие, из нижнего положения, нажимаю на спусковой крючок.

Пуля впивается в ступню противника, и он тоже припадает на колено.

Но опять направляет ствол на меня.

Подхватываю пистолет. Еще раз жму на спусковой крючок.

Хлоп — и у быка появилась новая дырка промеж глаз.

Семимиллиметровая пуля — она мелкая, но крепкая и острая. И нет человеческого черепа, который она не возьмет.

Я перевел дыхание и обессиленно уселся на пол, прислонившись к стене с грязными желтыми обоями.

Несколько глубоких вдохов и выдохов. Унять головокружение, чуток приглушить рвущееся из груди сердце.

Хорош! Хватит рассиживаться!

Встаю, все еще сжимая пистолет. Усатый еще подергивается — но не жилец. Еще когда костяшки моих пальцев вошли в соприкосновение с его шеей, я знал, что он уже труп.

Я прислушиваюсь.

Из большой комнаты доносится какое-то постанывание и сопение. Там еще кто-то есть. Но я почему-то на сто процентов уверен, что он не представляет опасности.

Хотя береженого бог бережет.

Я пробираюсь по стеночке. Из небольшой квадратной прихожей идут две двери в комнаты. Дверь в спальню выбита тушей быка. За ней никого.

В столовую дверь закрыта. Отступаю, едва не спотыкаюсь о тело бугая. Подаюсь вперед и бью ногой — дверь распахивается.

Держа ствол перед собой, врываюсь внутрь. Пригибаюсь и ухожу влево, готовый в любой момент нажать на спусковой крючок.

Как я и ожидал, старания мои оказались тщетны. В двадцатиметровой комнате, обставленной в традиционном советском стиле — стенка из ДСП, диван и несколько стульев — никакой опасности нет.

Зато там есть Архимед. Вот он, в углу, рядом с опрокинутым на пол ящиком древнего телевизора «Сони-тринитрон». Привязан к стулу тонкими нейлоновыми веревками — порвать их невозможно, а при неловком движении они больно впиваются в кожу.

Мой друг живой!.. Но уже не жилец.

Рот его заклеен скотчем. На лице — кровавая полоса. Мочка уха отсечена.

Но это полбеды.

Живот — сплошное красное пятно. На полу нож с длинным выкидным лезвием. Никаких сомнений — мой приход прервал кровавую расправу.

Архимед дернулся. Приоткрыл глаза. Уставился на меня.

Я, насколько мог аккуратно, отклеил от его губ скотч.

— Ты… Чак. Ты… Я знал… Поздно…