Мобильный свидетель - Михаил Нестеров Страница 3

…

«Александр Александрович Котик, осужденный филиппинским судом за совершение тяжкого преступления, не привлекался российскими военными структурами к каким бы то ни было работам. Соответственно не получал никаких поручений (заданий) из органов военной разведки Генштаба ВС.

А.А. Котик действительно проходил срочную службу в войсках специального назначения. В 2007 и 2008 годах предпринял попытки поступить в военное училище, для чего подал заявления в военный комиссариат по месту жительства. На этом связи А.А. Котика с любыми военными структурами ВС РФ прекратились».

Назвав полковника Реутова мягко — уродом, генерал Паршин тотчас взорвался, как будто это слово стало кодом запуска его гнева.

— Я сто раз говорил этому необструганному уроду, что рано или поздно секс-утехи сведут его в могилу. Оторвался, падла!

Нельзя было его отпускать за границу, нельзя! Паршин чувствовал (только проверить не мог), что Реутов подсел на наркотики. Майор Хорьков сделал в его квартире обыск и выложил перед шефом препарат, в названии которого фигурировало английское слово bullet — пуля, — и инструкцию по применению препарата. Паршин допустил ошибку, посчитав препарат для повышения потенции именно тем снадобьем, на которое подсел Реутов. Дело обстояло куда хуже. Судебные медики Филиппин обнаружили в его крови лошадиную дозу кокаина. Вряд ли это Котик напичкал его — Реутов только что не ржал, насилуя проститутку. Наркотик вознес его до небес, и он увидел червей, которых раньше принимал за людей. И прихватил с собой чемодан с пятью миллионами долларов.

Словно не доверяя своей памяти, Паршин открыл сейф и вынул коробку из-под обуви. В этом картонном хранилище берег украшения с драгоценными камнями отставной полковник Реутов. В этом плане ставший наркоманом офицер переплюнул тех хитрожопых, которые прятали письма в почтовом ящике.

А может быть, подумал генерал, Реутов спустил часть денег? Только часть. Он надеялся, что не все. Пять миллионов долларов — это немалая сумма. Это цена одной и самой успешной аферы генерала Паршина.

Офис Валерия Паршина находился на Малой Никитской улице, до 1993 года — улица Качалова, рядом с доходным домом архитектора Шишковского. Небольшой, может быть, даже тесноватый кабинет был оформлен в стиле хай-тек: стекло, металл, пластик, мебель без декоративной отделки. Он пресытился приторным классическим стилем, в котором, в частности, был оформлен его кабинет в Минобороны: натуральное дерево и кожзаменитель, натуральный шелк — в общем, все характерное для оформления кабинета руководителя. Особое внимание генерал уделил освещению. Его кабинет был так ярко освещен, что каждый, кто впервые перешагивал порог кабинета, по меньшей мере щурился.

Свой первый капитал Паршин сколотил, не выходя из своего «классического» кабинета, и случилось это при распределении средств, выделенных Минобороны на развитие ядерного оружейного комплекса Российской Федерации: стоимость работ была завышена на полторы сотни миллионов рублей, и часть этой суммы Паршин положил себе в карман. Двести миллионов рублей было похищено фактически из того же источника — при реализации строительных работ в интересах войск, в том числе с участием фирмы «Гепард-S», теневым руководителем которой являлся Валерий Паршин. Военные прокуроры устроили на него настоящую охоту, когда в ходе контрольных обмеров выявили «астрономический факт завышения стоимости работ и смонтированного оборудования» по меньшей мере в двух случаях. Травлю возглавил лично военный прокурор Дмитрий Рамаданов. По материалам прокурорской проверки в отношении генерала Паршина и «некоторых коммерсантов» был возбужден ряд уголовных дел по статье «Мошенничество и злоупотребление должностными полномочиями». Однако довести их до суда Рамаданову не довелось. Мало того — Паршин повязал его своими знакомствами с влиятельными лицами по рукам и ногам, а вскоре выбил из-под него прокурорское кресло. Это было в 2005 году. Годом позже Паршин оставил военную службу и вышел из тени. Еще два года — и он сделал пробные шаги в политике.

Подчиненные Валерия Паршина перелопатили гору материала на филиппинскую тюрьму, но не нашли, за что зацепиться. А генерал требовал одного: «разобраться с Котиком». Нет, он не устанавливал сроки (месть, по его неуклюжему выражению, не имеет срока давности), он по-военному четко ставил задачу: разобраться и доложить.

Единственным человеком из его группировки, который хотя бы раз побывал на Филиппинах, был покойный отставной полковник Дмитрий Реутов, остальным секса хватало в России, в Москве, а некоторым даже на одной лестничной клетке. Славившийся, как купец, своими связями, в данном и конкретном эпизоде Паршин оказался бессильным. Это в российской тюрьме можно подкупить заключенных, и они выполнят заказ — за деньги, за дозу, за те же посулы дать им свободу раньше срока… Как подкупить филиппинского заключенного в филиппинской тюрьме? Сам генерал назвал этот казус своим именем — «биномом Паршина». Казалось, эту формулу не решить, однако майор Хорьков из его ближайшего окружения пусть не решил задачу, но предложил некую форму ее решения. В Сети он набрел на одну любопытную заметку. Из нее следовало, что…

В филиппинской тюрьме, в которой отбывал срок Саша Котик, сложилась традиция: заключенный выходил на свободу и селился в номере, «вышитом» на его тюремной робе. Если он этого не делал, то, по статистике, снова попадал в тюрьму, и «тюремный мониторинг» зафиксировал пять таких случаев. Со временем традиция могла оборваться, поскольку номера были индивидуальными и не зависели от срока заключения: нумерация не прекращалась и росла с каждым новым каторжанином. Традиция нашла поддержку в лице предприимчивого филиппинца Моисея Сото. Нет, он не построил небоскреб, он воздвиг одноэтажный мотель-отель, назвав его просто — El Hotel Libertad — «Свобода», и снабдил двери наборными табличками (фотография счастливого Сото и его отеля прилагались). Он спрашивал очередного клиента, какой номер тот хотел бы снять, и, получив ответ, натурально набирал номер на двери, в его представлении походившей на банковскую: она принесла ему еще несколько десятков песо. В этой связи его заведение получило известность, и в номерах стали останавливаться иностранцы.

— Какой номер у Котика?

— Тридцать четыре семнадцать.

3417. Этот номер, отпечатанный на арестантской робе Саши Котика, автоматически отпечатался и в памяти генерала Паршина… Он несколько раз смотрел флешмоб из филиппинской тюрьмы максимально строгого режима и сделал пару скриншотов. Он был уверен в том, что эти снимки с экрана — самые последние, они же самые свежие. Насколько он мог судить, Саша Котик был из породы людей, рожденных свободными, и не в стерильной палате роддома, а на лоне природы, тут же закаленными свежим ветром. Генералу не верилось, что Котик состарится и умрет в этом филиппинском остроге. Не важно, все или не все он взял от жизни. Важно другое, перевернутое мнение: он ничего не сможет взять в застенках. Тоска возьмет его за горло. И он станет первым хищником, наложившим на себя руки. Он умрет у подножия своей горы, к вершине которой стремился, стоя по колено в озере собственных слез. А вообще, что может увидеть человек, добравшись до вершины своей горы? В первую очередь он увидит след, окропленный пóтом и кровью снег. Только потом перед ним откроется красота долины у его ног. И когда он надышится, насладится чистейшим горным воздухом, вся красота и мудрость простершегося перед ним мира — когда выше него окажутся только звезды, — только тогда его душа очистится от скверны, а путь к родным пенатам будет короток.