Притворщик-2, или Сага о «болванах» - Александр Шувалов Страница 3

Он глянул на часы — пора. Достал из бардачка телефон, по памяти набрал номер. После третьего гудка с ним соединились.

— Рад, что вы объявились. Доложите обстановку, — произнес безжизненный, почти механический голос на безукоризненном французском.

— Это я, — ответил он и тут же принялся нести какую-то ахинею, что интересно, по-русски. — Беда, ой, беда, обложили орла сизокрылого волки позорные, обрезали крылья орлиные…

— Продолжайте, — собеседника, судя по всему, совершенно не удивило, что волки, оказывается, могут не только обкладывать орлов, но и резать им крылья. — Если можно, подробно и в деталях.

— Куда уж подробнее, — проговорил тот, на сей раз, уже спокойно и деловито. — Отлетался, говорю, орел, отпел свою песню орлиную. Общий привет — отключил телефон, нажал на «решетку», затем на «звездочку», набрал комбинацию цифр и выбросил трубку за окно, самоуничтожаться.

За время этой интересной беседы преследователи приблизились еще больше и катили теперь метрах в ста пятидесяти. Он сбросил скорость и поехал, никуда уже не торопясь. Достал из бардачка сигаретку и с большим удовольствием закурил. Глянул в зеркало: сзади тоже решили не форсировать события и замедлились.

Он остановился, потому что ехать дальше было некуда. Дорогу перед ним перегородил грузовик, пара микроавтобусов и несколько полицейских легковушек. Сзади повторили маневр и тоже встали, перекрыв дорогу на случай, если он вдруг решит продолжить игру в догонялки. А он, не торопясь, докурил сигарету и с полным презрением к общеевропейским ценностям выбросил окурок в окно. «Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мистер Лонсфилд?» — помниться, спросил главного героя того самого фильма пожилой унылого вида мужик, больше похожий на школьного учителя, чем на начальника полиции. — «Можете», — с легкой улыбкой ответил тот: «Укажите в протоколе, что я не оказывал сопротивления при аресте».

Выключил мотор, вышел из машины и остановился посреди дороги, невысокий толстенький очкарик, затравленный и донельзя испуганный. Снял очки, протер пальцами стекла и водрузил их на прежнее место. Посмотрел на людей в полицейской форме и в штатском, наставивших на него оружие, тяжело вздохнул и поднял руки.

— Я сдаюсь! — пропищал он. — Пожалуйста, не стреляйте!

Трое в штатском протиснулись между машинами и направились к нему. Молодые, рослые мужики в одинакового покроя строгих костюмах. Похожий на викинга блондин слева, рыжеволосый здоровяк справа и черный как ночь в шахте африканец посередине и чуть впереди остальных. По всей, видимости, старший этой троицы.

— Ваши руки… — проговорил он, доставая наручники из кармана.

— Да, сэр, — пролепетал толстячок. — Конечно, сэр… — и вытянул перед собой короткие пухлые ручонки.

Шагнул вперед и неожиданно резко пробил на скачке боковым слева. Абсолютно несерьезный с виду, пухлый кулачок угодил в челюсть блондину. Удар, тем не менее, вышел на загляденье, блондин хрюкнул, ноги у него подкосились, потомок викингов медленно и печально опустился на асфальт, разок дернулся и затих.

Толстячок подпрыгнул как мячик и еще раз пробил, на сей раз, ногой, по коленному суставу рыжеволосому. И тут же добавил ему же, согнувшемуся от боли, сверху. По загривку и со всей дури. Опять подпрыгнул и, оказавшись напротив в считанные секунды лишившегося воинства чернокожего начальника, влепил ему ногой промеж его ног.

Совершив все эти противоправные и абсолютно неполиткорректные действия, он подошел к своей машине, принял позу задержанного (ноги шире плеч, руки шире ног, голова на капоте) и стал терпеливо ждать, когда же его начнут бить.

То же время. Москва.

Кабинет был не мал и не велик, а, просто — просторен. Дорогая и вместе с тем безликая офисная мебель, сейф в углу, портрет гаранта конституции на стене прямо над креслом хозяина и крупномасштабная карта со шторками — слева от его стола. Короче, скучно, безвкусно и абсолютно негламурно. Любой офисный дизайнер при виде этой безвкусицы и убожества обязательно бы нахмурился, томно произнес «фи» и предложил бы немного разнообразить общую картинку: разбить мини-поле для минигольфа в углу, развесить по стенам дипломы и сертификаты (пятьдесят у.е. штука, оптом — скидка) и обязательно присобачить икебану из мертвых цветов к крышке стола для посетителей. Впрочем, подобного рода стилистическая революция данному кабинету не грозила, и шансов у любого офисного кутюрье оказаться в нем было ничуть не больше, чем у российских политиков научиться думать о собственном народе.

— …кандидатуры которых предлагаются… — человек, сидящий за приставным столом по правую руку от хозяина кабинета, закончил доклад. Достал из лежащей перед ним пачки сигарету и закурил. Около пятидесяти лет, неброско одетый с плохо запоминающейся, зато хорошо забывающейся внешностью.

— А кого рекомендуете персонально вы, Павел Константинович? — человек во главе стола, моложавый, очень ухоженный джентльмен чуть старше сорока лет слегка нахмурил лоб и привычно изобразил государственную озабоченность… — Дело-то, сами понимаете…

— Кондратьева, Всеволод Дмитриевич.

— Не знаю такого.

— Подполковник Кондратьев Станислав Александрович, 1964 года рождения… — затушил в пепельнице сигарету и продолжил: — С 1983 года состоит у нас в кадрах. Прошел подготовку по программе «Притворщик»…

— Слышал о таких.

— Провел свыше десяти операций самостоятельно и восемь в составе группы. Награжден девятью боевыми орденами. Смел, инициативен…

— Ну, это понятно.

— Оперативный псевдоним «Скоморох».

— Почему именно Скоморох?

— Шутник — лаконично ответил тот.

— Значит, шутник… Проваленные операции были?

— Две.

— Плохо… — хозяин кабинета за всю службу не провалил ни одной операции. По той простой причине, что ни одной так и не провел.

— Согласен, Всеволод Дмитриевич, но, к сожалению, это случается, — говорящий это сам когда-то одну операцию завалил, а по результатам второй просто жидко обосрался. Зато последующие семь провернул довольно лихо.

— Значит, Кондратьев… — хлопнул ладонью по столу… — Пусть будет так. Под вашу ответственность, Павел Константинович, — хозяин кабинета всегда старался избегать персональной ответственности за что-либо и здорово в этом преуспел. Именно поэтому и ходил второй год в генералах в свои неполные сорок три и имел серьезные перспективы на дальнейший карьерный рост.

— Так точно, под мою… — его собеседник, напротив, от ответственности никогда не бегал. Поэтому в свои сорок девять и состоял в должности заместителя при своем бывшем не самом блестящем подчиненном с перспективой через какие-то восемь месяцев пополнить стройные ряды военных пенсионеров.

— Сколько времени этому вашему Скомороху потребуется на подготовку?

— Три дня, не больше.